Отрок. О, Аспарух! Разве ты не слышишь, что громко ржут кони? Это стан князей. Они не хотят идти. Им ясные очи подруг дороже и ближе ратного дела. Среди лебяжьих столиц они вспоминают о судьбах семей, покинутых на заботы. Если ты идешь на войну, то зачем тобою взято мало стрел? Так они в недовольстве говорят о походе. И требуют вернуться.
Аспарух. Слушай, вот я поскачу прочь от месяца; громадная тень бежит от меня по холмам. И если мой конь не догонит тени, когда я во всю быстроту поскачу по холмам, то грянется мертвый от этой руки мой конь и навеки будет лежать недвижим. (Скачет.)
О трок. Совершилось: грохнулся наземь и подымает голову старый конь, пронзенный мечом господина.
Аспарух. Иди и передай что видел.
Лют. Уж стены Ольвии видны.
Аспарух. Здесь будут шатры. А это – головы князей?
Лют. Повиноваться нас учили предки, и мы верны их приказаньим, хотя ты строг и много юношей цветущих среди погибших умерло князей.
1-й воин. Вот эллин. Лежит и напевает беззаботно.
2-й воин. Я видел их, когда был пленным.
Бывало, парубки и девки
Масло польют на белый камень,
Чтоб бог откушал,
И после скачут, оголясь, вокруг костров.
Нагие девки их в венках
Волнуют кровь и раскаляют душу.
А белобородые жрецы благословляют происшедшее,
Их обычай обольстительней, чем наш.
1-й воин. Где грек?
2-й воин. Лежит и смотрит.
Отрок (протягивая руку к пленному). Отпустите!
Эллин проходит на шатер, оттуда доносится смех.
Стража. Что-то веселое принес с собою юркий эллин.
Голос из шатра: «Проводите до ворот».
Кто-то закутанный в плаще выходит.
Стража. Он вырос и выше и шире в плечах. И шаг длиннее. Но след исполнить приказанье. А неладно. Ночь синее.
Старший воин провожает.
Воин
Молчит, а мне за ним идти.
Эй ты, скажи хоть слово!
Или ты хочешь заработать что-нибудь молчанием?
Кроме палочных ударов – ничего нет.
Но вот стоящие на стенах города
Вышли встречать; а вот и плата!
(Хочет ударить.)
Ай, ай, кто ты?
Аспарух. Смерть, смерд! (Коротким мечом убивает его и перескакивает через ров.)
Город. Праздник. Жрецы в венках немертвых белых цветов стоят безглагольно на углу площади. Шествие, будто из белых богов и богинь, возлагает венки на жертвенный камень.
Заговор: «Сгинь! Сгинь! Улетайте, ходоки, в неба пламень!»
Присутствующие (поют, закутанные в белое)
Все коварно, все облыжно!
Пламень все унесть готов,
Только люди неподвижно
Вознесли венки цветов.
Громче лейтесь, звуки песен,
Каждый юноша внемли:
Будет гроб для каждой тесен,
Каждый только клок земли.
Жрец