Мой прекрасный палач… Я сейчас непослушная жертва…
(Анцифер протестующе распахнул рот, но Фармазон ловко пихнул туда подол одеяний белого ангела. Тот так и замер…)
Никакими тисками нельзя удержать мою страсть.
Пусть безносая Смерть направляет горячее жерло –
Есть другая и более, более высшая власть.
Мой прекрасный палач… Что вы можете взять, кроме боли?
Изощренности женщин еще не положен порог…
В процессе чтения меня разложили на алтаре, и четверо маньяков, обливаясь слезами, повисли, распиная меня, как лабораторную лягушку. Здоровенный жрец, рыдая, поднял к побледневшей луне уродливый обсидиановый нож, а я читал, закрыв глаза и ни на что не отвлекаясь…
Мерно капает кровь, но поверьте, что, будь в моей воле,
Я бы сам вам помог, сунув ногу в «испанский сапог».
Мой прекрасный палач… Ваши сладостно нежные руки
Остужают огонь. Я готов на все это, но лишь…
Невозможно так долго кричать от тоски и разлуки,
Ожидая разрыва горящих страданием мышц.
Мой прекрасный палач… Моя вера, любовь и надежда.
Почему нам четыре коротких, обрывочных дня
Отпустила судьба? Если кожа ползет, как одежда.
Вниз с ободранных плеч и вконец обнажает меня…
Мой прекрасный палач… Обозначив закат на рассвете,
Мне осталось недолго в мучительном свете бродить.
Головою отрубленной, падая, сладко отметить
Роковой поцелуй на твоей вдохновенной груди…
После того как я выдохнул последнее слово, наступила долгая, долгая тишина. Казалось, смолкли все звуки, даже ночной треск цикад и перешептывание звезд. Глаза открывать было рановато, а первое, что я все-таки услышал из внешнего мира, – это невероятно дружные мужские рыдания! Жрецы выпустили ременные петли, я повернулся и сел. Картинка разворачивалась самая что ни на есть сентиментальная. Все присутствующие на площадке ацтеки, как потенциальные жертвы, так и раскаявшиеся палачи, буквально ревели в голос. Мужчины обнимали друг друга, гладили по головам, хлопали по спинам, утешая и успокаивая, но не прекращая обоюдного слезоразлива. С пленников тут же поснимали веревки, состояние умиленности, любви и братства завладело массами. Нездоровая мужская солидарность захлестнула всех! За исключением двух девиц и моей супруги, естественно. Наташа давилась от распирающего ее хохота, но на ацтекских девушек акты жарких мужских объятий произвели неизгладимое впечатление. По-моему, эти представительницы слабой половины человечества были готовы удавиться от зависти… Не ожидал, что мое стихотворение сработает именно так, в общем-то, речь шла о любви между мужчиной и женщиной. Но, с другой стороны, я же практически никогда и не знаю, как оно шарахнет в той или иной ситуации. В довершение всего прямо на освободившемся алтаре в обнимочку рыдали мои верные Анцифер и Фармазон. Что их так объединило, понятия не имею, но посмотреть на это стоило!