– Что, не чаяли уже увидеть? – улыбаюсь ему как можно доброжелательнее. – Нам необходимо кое-что выяснить. В обоюдных, так скать, интересах.
Похоже, моя улыбка не произвела на него должного впечатления. Во всяком случае, ответной улыбки не последовало. Ну, в обморок не грохнулся, и то хорошо.
– Пройдемте ко мне, – буркнул Геннадий Дмитриевич с таким выражением, как будто у него резко заболели все зубы.
– Ваш кабинет, стараниями Сараевых, нашпигован жучками, – сообщаю я. – Впрочем, если вы все равно собираетесь донести им о нашем разговоре, то меня это не смущает.
Теперь в обращенном на меня прокурорском взгляде начинаю замечать интерес.
– Откуда информация про жучки? – тон становится деловым.
– От четырех обгоревших трупов, – решаю играть в открытую. Наверняка ему уже известно про взрыв в гаражном кооперативе. Показываю взглядом на лавочку в небольшой каштановой аллейке, белеющей пирамидками соцветий, Скобин слегка кивает, и мы спускаемся с крыльца.
– Я вас слушаю, – заявляет прокурор, вальяжно откинувшись на спинку лавочки.
– Нет уж. Для начала я выслушаю вас. Почему вы не выполняете обещанного?
Лицо прокурора вновь искажается, как от зубной боли. Он некоторое время молчит, теребя кончик галстука, хорошо, хоть не жует, как некий грузинский лидер. Наконец, глядя на меня так, как смотрят только на врагов, начинает говорить.
– Я той ночью нажрался, как скотина, и отключился. Ближе к полудню меня растолкали Сараевы. Им откуда-то было все известно. Они сказали, чтобы я забыл о ночном событии, как о дурном сне. Мол, сами все уладят. А уходя, намекнули, что в противном случае мне не поздоровится. Ну и что я должен был делать? Они – вот они. У них здесь все схвачено. Любого в порошок сотрут. Они и мэров-то сажают как марионеток, обвиняя предшественников во всех творимых ими же бедах. А вы появились всего один раз … действительно, как страшный сон…
Скобин замолчал, уставившись куда-то себе под ноги. Ну что ж, дружок, держись. Сейчас ты узнаешь, кто снабжает информацией Сараевых. И я рассказал все услышанное в подвале гаража.
– Тварь! – выдавил сквозь зубы Геннадий Дмитриевич, и я сразу понял, кто имелся в виду. Затем он позвонил кому-то и распорядился немедленно проверить его автомобиль на предмет нахождения в нем жучков.
– Вы извините, я должен решить кое-какие личные вопросы, после чего немедленно займусь нашим делом, – он сделал ударение на слово «нашим», давая понять, что теперь на моей стороне.
– Здесь мой телефон, – я протянул ему визитку. В ответ он достал свою, после чего решительно встал и направился к машине. У «Волги» уже суетился какой-то парень в наушниках и с непонятной штуковиной в руках.