– Готовым на все? – переспросил Ноэль. – Но он ведь уже десять лет сидит тихо. Так какое это имеет к нам отношение?
– А такое, что из двенадцати туристов шестеро по-прежнему подвергаются смертельной опасности, и к ним еще следует добавить Амадея.
– Но они все пока живы и не получают никаких угроз.
Ноэль был посмелее остальных – Вуазне сидел опустив голову, а Мордан сосредоточенно листал свои записи. Отвагу эту он черпал, конечно, в своей природной агрессивности, ну хоть так.
– Я просто ввожу вас в курс дела, лейтенант, – сказал Адамберг. – Что касается шахматной партии Робеспьера, то фигуры по-прежнему стоят на месте. Хотя животным свойственно двигаться. Значит, они по какой-то причине впали в ступор, и злой рок или невезение тут ни при чем. Мне кажется, я понимаю, в чем дело, но не могу это сформулировать. Записали, Данглар?
– Да, – ответил Данглар бесстрастно. – Но это опять же никуда нас не ведет.
– Никуда?
Данглар перестал записывать, встревоженный еле заметными язвительными нотками в голосе комиссара. Это случалось крайне редко, и его взгляд в такие моменты становился на удивление пристальным. Майор поднял глаза и увидел этот буравящий, жгучий взгляд, никак не вязавшийся с привычной апатичностью Адамберга. Не исключено, что эта мгновенно мелькнувшая и тут же погасшая молния предназначалась ему, ему одному.
– А куда? – спросил Данглар.
– К движению. Надо идти туда, где есть движение. И не мешкать там, где туман пригвождает нас к месту, в чем успела уже убедиться Ретанкур. Во второй половине дня меня не будет. Так что у руля останетесь пока что вы, Данглар. Мне кажется, в этой смене караула есть что-то очень правильное.
Адамберг допил остывший кофе, потом с пластиковым мешком в руке обошел стол и встал перед своим самым старым помощником. Он взял у него из руки карандаш и написал под его заметками:
Никуда, Данглар? Афтурганга никого попусту не вызывает. И его дары всегда указуют путь.
Потом он вынул из мешка бутылку бреннивина и любезно поставил ее на стол.
– Поехали, – сказал он Вейренку, проходя у него за спиной.
– В Брешь? – прошептала Ретанкур.
– Да.
Вейренк взгромоздился на костыли, а Ретанкур, которую вообще-то никто не звал, тоже встала, чтобы последовать за ними. Странный поворот, подумал Адамберг. Вершина высокой горы всегда в тумане, сказал бы на это Рёгнвар.
– Что мы, собственно, хотим от них услышать? – спросила Ретанкур.
Предупредив братьев Мафоре о своем приезде, они пошли обедать в “Трактир Брешь”, открытый, несмотря на первое мая. Разумеется, они ни словом не обмолвились о своем путешествии в Исландию. Даже по телефону было слышно, что Виктор, хоть и не знал причины их визита, сразу насторожился. Потому что Адамберг предложил встретиться в одном из флигелей у входа, подальше от Селесты.