Холодное время (Варгас) - страница 3

День удался, девочка моя, удался на славу.

Глава 2

Собрав на совещание свою команду, комиссар Бурлен из 15-го округа в нерешительности кусал губы, сложив руки на толстом животе. Когда-то он был мужик хоть куда, вспоминали коллеги, но вдруг за пару лет заплыл жиром. Правда, авторитета он не утратил, достаточно посмотреть, с каким почтением ему внимали подчиненные. Даже когда он шумно и чуть ли не напоказ сморкался, вот как сейчас. Весенний насморк, пояснил он. Он ничем не отличается от осеннего и зимнего насморка, но в его весеннести таится что-то воздушное, слегка необычное и даже жизнерадостное, скажем так.

– Надо закрывать дело, комиссар, – сказал Фейер, самый неугомонный из его лейтенантов, выразив таким образом общее мнение. – С момента смерти Алисы Готье прошло уже шесть дней. Это самоубийство, тут и думать нечего.

– Не люблю самоубийц, не оставляющих предсмертной записки.

– Тот парень с улицы Конвансьон, два месяца назад, тоже ничего не оставил, – возразил бригадир, не уступавший комиссару в весе.

– Он был пьян в стельку, жил один, без гроша в кармане, при чем тут он. В нашем случае речь идет о женщине, ведущей упорядоченный образ жизни, преподавательнице математики на пенсии, у нее жизнь как открытая книга, и мы изучили ее вдоль и поперек. А еще мне не нравятся самоубийцы, которые утром моют голову и прыскаются духами.

– А что, – раздался чей-то голос, – умирать, так с музыкой.

– Итак, тем вечером, – продолжал комиссар, – Алиса Готье, надев костюм и надушившись, наполняет ванну, снимает туфли и садится в воду одетая, чтобы перерезать себе вены?

Бурлен взял сигарету, вернее, две сигареты, потому что ему не удавалось вытаскивать их из пачки по одной своими толстыми пальцами, и вторая так и оставалась лежать на столе. По той же причине он не пользовался зажигалкой, ему было никак не попасть в маленькое колесико, поэтому его карман оттягивал увесистый коробок спичек каминного формата. Он лично постановил, что именно в этой комнате комиссариата можно курить. От запрета на курение он впадал в ярость, ведь в то же самое время на живых существ – именно что существ, всех существ на свете – выплескивали по тридцать шесть миллиардов тонн СО>2 в год. Тридцать шесть миллиардов, с расстановкой повторял он. И что, теперь нельзя затянуться даже на перроне, под открытым небом?

– Комиссар, она умирала и знала об этом, – упорствовал Фейер. – Нам ее сиделка сказала, что в прошлую пятницу Готье решила самостоятельно опустить письмо, вся из себя такая гордая и волевая, но ей это не удалось. В итоге, пять дней спустя она вскрыла себе вены.