Переднее колесо я поднял после первой сотни метров, самолет встал на дыбы, уже набрав силу, взрыхлил лужу, скорость начала резко падать, но я все же успел удержать взлетное полжение и не дал опуститься переднему колесу. Где-то у центра полосы наконец-то облегченно взревели двигатели, и мы оторвались от земли. Близко, до сучка на крыше, мелькнула крыша первого дома, набежала река.
От Киренска до Мамы двести девяносто километров. Мы их прошли за пятьдесят минут — помогал попутный ветер. Километрах в ста двадцати от Киренска, справа, показались острые, похожие на частокол гольцы. Некоторое время мы летели параллельно им, потом горы повернули к северу, пересекли нам путь. Сверх голых, будто остриженных наголо вершинах — тонкие, как порезы, траншеи, крохотные, чем-то напоминающие птичьи норы шахты. От них по склону серебристо-белым тестом сползают отвалы. Здесь добывают слюду.
Впереди по курсу крепкий поселок, он расположен на широком, похожем на равнобедренный треугольник мысу, посадочная полоса служит как бы основанием, она тянется параллельно склону горы. Мыс песчаный, с двух сторон его удерживает река Витим.
Самолет болтает, указатель скорости дергается точно сумасшедший. Над Витимом самолет резко потянуло вниз, я дал моторам взлетную мощность, но, вопреки всем законам аэродинамики, мы продолжали снижаться, но где-то на высоте сорока метров нас понесло, я тут же убрал газ, мелькнул забор, торец полосы. Вынырнуло посадочное «Т». «Нужно уходить на второй круг», — мелькнуло в голове.
Едва я начал выводить двигатели на взлетную мощность, как самолет неожиданно потянуло к земле, и, едва я успел убрать штурвал, мы покатились по полосе.
— Не слишком ли много за один рейс, сначала двигатель, теперь ветер, — буркнул Николай Григорьевич, — нет, пора в отпуск.
Александр Долотов посмотрел на нас, на щеках у него выступили красные пятна.
— Так, пожалуй, с вами и состариться не успеешь, — пробормотал он.
— Ничего, на твой век хватит, — усмехнулся Меделян. — Ты что, здесь за пассажира сидишь?
— Дело правого — не мешать левому, держать ноги нейтрально и ждать зарплату, — ответил Долотов.
— Так всю жизнь и проведешь на правой чашке, — пробурчал дядя Коля и пошел выбрасывать металлическую самолетную лестницу.
На стоянке к нам гурьбой подвалили грузчики, оказывается, наш самолет первый за последнюю неделю.
Я смотрю, как они быстро и, я бы сказал, с некоторым изяществом выносят ящики с помидорами, мысленно пытаюсь представить путь, проделанный ими. Всего несколько дней назад висели они на кустах где-то в Фергане, там их собрали и отвезли на аэродром. И вот они здесь, на Севере, через час появятся в магазинах, вдоль прилавков выстроятся очереди, красные тугие плоды замелькают в сетках женщин.