— Это стихи, эльфийские, если хочешь, то могу попробовать прочитать на общем…, -она на секунду задумалась, вздохнула и продекламировала:
Как лист осенний, блеклый и невзрачный
У ног твоих,
Я — силуэт минувшего, прозрачный,
Во снах твоих.
— Это не очень точный перевод, но смысл я вроде передала точно, — Та' явно смутилась своей попытке передать эльфийскую поэзию на все общем языке.
— А вот это? — я подал ей другую книгу, совсем тонкую, стопку рукописных листов, заключенных в обложку из дерева.
— О, это сложнее, это венья, язык прихода, это похоже на стих, но на этом языке создавались первые заклинания. Вся шутка в том, что никто не знает, как он правильно звучит, слишком давно это было.
— Попробуй, — попросил я.
— Хорошо, я переведу, что бы был смысл, но форму, наверное, не смогу передать, слишком сложно для меня.
Та' читала текст про себя, беззвучно шевеля губами, останавливаясь, то начиная с начала, то перелистывая на пару страниц вперед. Наконец она оторвалась от текста и с сожалением констатировала:
— Наверное я не смогу, сложная форма, я не подберу размер и рифму на всеобщем. Это сказание о первых стражах севера и Трех Сестрах.
— Три Сестры? Это же название трех крепостей, построенных рядом?
— Здесь о них говориться как о людях, защитивших рубеж. Но текст сложный, предложения очень длинные и даже просто перевести их… нет я не смогу.
— Отлично! — я прошелся вдоль полок с книгами, доставая фолианты наугад и быстро пролистывая их. Многие были на всеобщем, но, наверное, половина этого собрания мудрости были написаны на каких-то древних наречьях. Я открывал тома на незнакомых языках наугад и давал прочитать своей спутнице. Большую часть она хотя бы понимала, но встречались и такие, посмотрев на которые, Та' лишь отрицательно качала головой.
— Замечательно! — я не мог скрыть своей радости, но моя спутница ее не понимала.
— Что такого ты нашел на этих страницах, что так воодушевился?
— Смотри, здесь порядка тысячи книг, не считая свитков, но мы их посмотрим по позже. Во всех них есть текст и довольно сложный! На разных языках! Часть из них даже ты не можешь прочесть!
— И? — она явно меня не понимала.
— Помнишь наш разговор с бароном о двух мирах, игре и прочем? Как же я был слеп, ведь все что сейчас нашел, говорит о том, что этот мир не просто игра, не просто выдумка неких сценаристов. Это нечто большее. Никто не будет писать тысячу книг для придания миру достоверности. Даже сотню, наверное, не будет, а если вспомнить библиотеку в академии?
— Но ведь эти книги кто-то все же написал? — она по-прежнему не понимала меня.