».
«Как это верно!» — восхитилась Вэй. Эта фраза запала ей в душу. Выходит, права она, что не осталась равнодушной к чужой беде, и в меру своих скромных способностей пытается докопаться до истины, чтобы помочь несчастной Флоре и её матери.
* * *
И всё же на следующий день Скарлетт с горечью признавалась в дневнике:
«Я совсем не сильная… Сегодня очередной срыв. Мне противно держать перо, но я должна предельно честно записать, что в течение суток дважды приняла порошки. Чтобы отыскать эту дрянь мне пришлось проявить чудеса изворотливости и лжи… Я снова погрязла в этой мрази и боюсь, что не смогу выбраться из неё. Но если не остановлюсь — заберут в клинику для душевнобольных. И ни одна добрая душа в целом свете не сможет меня выручить оттуда!».
Вэй понимала, что постепенно превращается в конченного наркомана. И этот сонный городишко может стать её последним пристанищем, могилой, если она не сумеет перебороть себя. Поэтому следом в её тетрадке появилось:
«Твёрдо решила: нужно с этим заканчивать! Господь мне обязательно поможет, если я буду бороться с собственными демонами и параллельно продолжать расследование».
Рядом жалобно заплакал ребёнок, её малыш. Беспомощный младенец звал её! Сердце Элизабет Ланарк дрогнуло и отозвалось порывом нежности, любви и тревоги. Бедняжка голоден! Графиня вскочила с постели, зажгла лампу и босиком поспешила к колыбели. Она отодвинула полог и осторожно, словно величайшую драгоценность, взяла на руки крохотное тельце прекрасного ангелочка, поднесла его к груди… Резкая боль пронзила раскалённым шилом её насквозь — от соска к сердцу. Женщина охнула и едва не выронила младенца. Нет! Боже! Она держала в руках не человеческое дитя, а волчонка! Оскалившись острыми зубками, зверёныш кусал мать, повизгивал и тонко рычал от удовольствия и дикой своей природы…
Женщина резко проснулась, открыла глаза и пролепетала потрескавшимися губами:
— Значит, всё-таки он жив… Господи, прости меня грешную!
* * *
Доктор Эдмунд Йейтс возвращался домой в крайне скверном расположении духа. Такое с ним случалось впервые! Два часа назад в его квартире раздался телефонный звонок. Незнакомый человек, представившись путевым рабочим Юреком, в большом волнении сообщил, что только что его шеф — начальник железнодорожной станции внезапно потерял сознание и ему срочно требуется помощь.
На все вопросы рабочий отвечал крайне путано, но доктора это не насторожило. Он несколько раз видел на станции этого полуграмотного эмигранта. Частенько после работы мужичок напивался и лыка не вязал. А тут ещё впал в растерянность от вида беспомощно растянувшейся поперёк перрона туши своего дражайшего начальника. Поэтому не стоило ожидать внятного рассказа от позвонившего. К тому же Йейтс давно знал, что этот тучный пациент — с его постоянно высоким артериальным давлением — имеет большую предрасположенность к апоплексическому удару. Так что известие не стало для Йейтса большой неожиданностью. Он приказал Юреку любым способом затащить начальство в тепло, и ожидать его приезда.