Мы могли бы бесконечно множить такие примеры, однако суть их очевидна.
Наши
понятия об эффективности и неэффективности определяются тем, что мы ценим
.
Отсюда следует, что разногласия об относительной эффективности различных
проектов обычно являются разногласиями об относительной ценности тех или иных
благ или об относительной вредности тех или иных "антиблаг"
(disvalues of nongoods). Понимание этого не уладит ни одного спора. Однако,
если мы не можем хотя бы осознать сам предмет, решение спорного вопроса
будет, несомненно, затруднено.
Вопрос не в том, что
на самом деле
более эффективно, а в том, у
кого есть право принимать определенное решение. Вылезти из спального мешка,
чтобы взойти на вершину горы, - жутко неэффективный поступок для того, кто
планирует залезть в этот спальный мешок вечером и пытается просто определить
кратчайший путь между этими двумя точками. Любители альпинизма с этим, естественно,
активно не соглашаются. Однако это не создает общественных конфликтов,
поскольку мы все согласны, что человек должен иметь право решать сам эа себя:
ценнее ли для него поднять свое тело на вершину горы или держать его в
постели весь отпуск. Когда мы
не
соглашаемся у кого какие права,
тут-то мы и вступаем в неистовые дискуссии о том, "действительно
ли" эффективна сплошная рубка леса или открытая добыча угля. #page#
Эффективность, ценность и права собственности
Теперь вы должны понимать, почему мы настаивали в начале этой главы на
том, что распространенная критика эффективности логически противоречива.
Общество, которое придает "слишком большое значение эффективности",
- это общество, которое слишком сильно ценит возможность использовать свои
ресурсы наиболее ценным образом. Это по меньшей мере странное утверждение.
Реальным объектом критики должна быть либо система ценностей людей, либо
права, которыми они пользуются.
Представим себе, что горнодобывающая компания пришла к выводу, что на
территории Йеллоустонского национального парка (один из крупнейших
заповедников США. -
Прим. перев
.) находятся крупные залежи хрома,
ванадия и марганца, после чего она запросила у Конгресса разрешение на их
разведку. Можете представить, какими возмущенными криками будет встречен
такой запрос? "Капиталисты, не имеющие ни малейшего уважения к
природе!", "Жадные материалисты, желающие разрушить невозобновимые
национальные богатства!" А кто-нибудь обязательно скажет: "Не стоит
стремиться к эффективности и экономическому росту, если они лишают нас всего
стоящего в этой жизни".
Однако проблемой в этом случае будет не противостояние эффективности и
экономического роста природе, нетронутости или еще чему-нибудь, что делает
жизнь стоящей. Проблема, скорее, в том, что