очень близко по значению с тем, что мы называем
трансформацией. Это превращение локального ощущения себя в нелокальное. Вместо того чтобы всякое переживание называть «своим», ты понимаешь, что всякое явление во Вселенной носит временный, преходящий характер. Вселенная постоянно месит в своих руках материю, словно сырую глину, создавая из нее все новые и новые формы, и в течение какого-то времени ты называешь одну из таких форм своим «я».
Мне кажется, что метанойя — это тайна, которая скрывается в искусстве чтения табличек нади. Когда-то давным-давно некий провидец заглянул в себя, увидел ничем не ограниченный простор единой реальности и извлек из него едва ощутимый импульс сознания по имени Дипак. Провидец перенес это имя вместе с другими необходимыми данными, которые также открылись ему в пространстве и времени. Для этого требуется определенный уровень осознания, которого может достигнуть каждый из нас. Если бы я мог увидеть себя как некую вспышку в поле света (Джйотиша в переводе с санскрита означает «свет»), я бы обрел свободу, которой не могу обладать, пока помню, кто я, и пока нахожусь в своих предполагаемых пределах. Если имена моих родителей были известны задолго до моего рождения и если день смерти моего отца был вычислен за много поколений до того, как он родился, значит, такие предпосылки не подлежат изменению.
Истинная свобода появляется только в нелокальном осознании.
Переход от локального сознания к нелокальному имеет для меня то же значение, что искупление или спасение. Благодаря ему мы попадаем в ту сферу, где душа может жить, и перед этим ей не придется умирать. Вместо того чтобы вновь углубляться в метафизику этого явления, я позволю себе сравнить его с тем, чего хочется каждому из нас, — со счастьем. Хотеть и быть счастливым — это понятие сугубо личное, и поэтому мы адресуем его нашему эго, единственная цель которого состоит в том, чтобы осчастливить свое «я». Если вдруг выяснится, что счастье лежит где-то за пределами этого «я», — в сфере нелокального осознания, — то это будет убедительный аргумент в пользу метанойи.
Для нас, людей, счастье — понятие сложное. Нам очень трудно оставаться счастливыми и не думать о том, что может разрушить наше счастье. Это могут быть нанесенные нам некогда обиды и раны, а иногда — беспокойство о будущем и предчувствия разных несчастий.
В том, что счастье неуловимо, нет ничьей вины. Игра противоположностей — это космическая драма, и наш ум готов к участию в ней. Счастье, как всем известно, слишком прекрасно, чтобы длиться долго. И это действительно так, если перед словом счастье ты спешишь поставить притяжательное местоимение «мое»; тем самым ты непроизвольно отдаляешь его от себя.