Я не вправе чувствовать себя оскорбленным. Это нечестно
по отношению к другим.
Не стоит бередить старые раны.
Что было — то прошло.
Говоря себе подобные вещи, ты стараешься уйти от болезненных переживаний, а значит, подавляешь их в себе. Но каждое скрытое чувство, которому нет выхода, подобно обледеневшему куску твоего сознания. И пока этот кусок не растает, ты будешь думать: «Мне больно», даже если тебе не хочется вспоминать о нем. Такое чувство тебя не отпустит. Это еще одна преграда между тобой и молчаливым свидетелем, которую тебе придется преодолеть. Ты должен уделить внимание и время тому, чтобы сесть и прислушаться к своим истинным чувствам.
Выйди за пределы своего «я». Ощутив себя обустроенным и прижившимся на одном месте, ты можешь решить, что обрел для себя некое благо.
В таких случаях люди обычно говорят: «Теперь я знаю, кто я такой». Но единственное, что они узнают о себе при этом, — это имитация реальной личности, набор привычек, ярлыков и предпочтений, который может быть интересен разве что для истории. Ты должен выйти за пределы созданной тобою личности, чтобы найти источник новой энергии. Молчаливый свидетель — это не второе «я». Он не похож на костюм, который висит в платяном шкафу и который ты можешь надеть вместо другого — старого и поношенного. Быть свидетелем — значит ощущать себя без всяких границ.
У бенгальского поэта Рабиндраната Тагора мне вспоминается одно стихотворение, в котором он размышляет о том, что означает смерть. В его воображении смерть является ему в виде камня, который тает у него в сердце:
Я украшу тебя трофеями, венками своих поражений.
Не в моих силах скрыться от непобедимого.
Я хорошо знаю, что моя гордость будет сломлена,
жизнь порвет свои оковы в безмерной муке,
и мое опустошенное сердце зарыдает песней,
подобно пустой тростинке, и камень растает в слезах.
Я хорошо знаю, что сотни лепестков лотоса
не будут закрыты навсегда
и тайник его меда откроется. С голубого неба на меня
обратится взор
и призовет меня в молчании. Ничего не останется мне,
ничего — и смерть
я приму у ног твоих.[3]
Мне кажется, это идеальное описание того, что значит выйти за пределы своего «я». Даже если всю жизнь ты проживешь с камнем вместо сердца, тебе не избежать встречи с твоей сущностью. Вместо слов «смерть я приму» поэт мог бы сказать «свободу я приму» или «радость я приму». Выйти за пределы своего я — значит с полной решимостью осознать, что твоя прежняя личность, к которой ты так привык, на самом деле фальшива. А поскольку твое эго всегда требовало, чтобы ты подходил к этому миру с вопросом «В чем тут моя выгода?», ты должен освободиться, сказав себе: «Прежний “я” отстранен от дел».