— Пропустилаааааа! — метнулась над нами тень и следом за этим раздался еще один вопль, полный горечи — Что, было сложно подождать?
— Брат мой — король склонил голову к плечу, задумчиво изучая разъяренную Трень-Брень, махающую крылышками над нами — Мне кажется, что все-таки надо отдать твою дочь в свиту королевы, кто-кто, а она-то научит ее приличным манерам. Я все понимаю, но это уже где-то за гранью добра и зла. Она же все-таки девушка, должна понимать, где и в каком виде ей следует появляться.
— Это да — подтвердил я — Эбигайл научит ее Пограничье любить, она это умеет.
Все дело было в том, что система по какой-то неведомой причине отказалась принимать Трень-Брень за особу женского пола. Когда игрок мужского пола отправлялся на перерождение, ему выдавалась пара подштанников, женщинам же причиталась еще некая рубашонка, скрывавшая их стати. Причины этого были просты и понятны — ну, не дело голым людям туда-сюда бегать, отсвечивая вторичными половыми признаками. А вот нашу фею то ли причислили к мужскому полу, то ли сочли за подростка — уж не знаю, что из этого верно, вот только кроме коротеньких штанишек, которые кроме как панталончиками назвать было никак нельзя, на ней ничего не было. При этом до слов короля она сама даже об этом не подозревала. Оно и понятно — для этого нужно держать в голове больше одной мысли, а для Трень-Брень это было чрезмерной роскошью.
— Что? — переспросила она, глянула вниз, ойкнула и прикрылась руками.
— Что ты там прятать надумала? — крикнул кто-то из горцев — Там же все одно нет ничего! Еще не выросло!
За этим последовало сразу несколько звуков затрещин, доставшихся этому остряку.
— Это нареченная моего сына — рыкнул знакомый голос, несомненно принадлежавший Саймону Мак-Ансу — Нету ничего — так нарастет, откормим, у меня на южных склонах капуста хорошо растет, кочаны с твою голову осенью снимаем. Нечего таращиться!
— Нашел над кем шутить — поддержал его кто-то — Она, почитай, королевская родственница теперь, ее папаша — названый брат короля и его шурин.
Лоссарнах расхохотался, я же поманил фею, впервые на моей памяти до невозможности смущенную и даже покрасневшую, к себе.
— Я не нарочно — пробормотала Трень-Брень, судя по всему мечтавшая превратиться в невидимку — Как-то даже не подумала….
— Это твое нормальное состояние — заверил я её — Обмен открой.
— Жизнь продолжается! — громко заявил король — Но завтра невозможно без памяти о дне сегодняшнем и дне вчерашнем. Поэтому сегодня мы похороним тех, кто отдал свои жизни в битве, ради того, чтобы жили остальные, а завтра помянем их за пиршественным столом. И если кто-то из тех, кто сейчас стоит здесь, не сядет за этот стол — то я буду очень на него обижен. А королевская обида — вещь неприятная.