Гриблен, глядя на меня, говорит:
– Вы наверняка помните «бордеро», полковник. – На его лице столь несвойственная ему улыбка. – Точно так же, как я помню, что именно вы предоставили нам образец почерка Дрейфуса, который совпал с почерком на «бордеро».
Просьбу статистического отдела мне передал полковник Буше. Обычно шумный и веселый полковник с вечно красным лицом на сей раз был мрачен, даже угрюм. Это случилось в субботнее утро, через два дня после начала поисков предателя.
– Похоже, мы подбираемся к этому негодяю, – закрыв дверь, произнес он.
– Правда? Быстро.
– Генерал Гонз хочет увидеть почерк капитана Дрейфуса.
– Дрейфуса? – удивленно переспросил я.
Буше рассказал мне о теории д’Абовиля.
– Поэтому, – закончил он, – они пришли к выводу, что предатель, вероятно, один из ваших стажеров.
– Один из моих стажеров?
Мне не понравилась формулировка полковника.
За день до нашего разговора, просмотрев личное дело Дрейфуса, я вычеркнул его из списка подозреваемых. Теперь я снова достал его личное дело и сравнил почерк двух его писем с почерком на «бордеро». При более пристальном взгляде обнаружилось то, что можно было счесть за сходство: те же мелкие буквы, тот же наклон вправо, одинаковые интервалы как между словами, так и строками… Ужасное чувство уверенности начинает овладевать мною.
– Не знаю, полковник, – ответил тогда я. – Что вы скажете?
Я показал Буше образцы почерка Дрейфуса.
– Ну, я тоже не специалист, но, на мой взгляд, похоже. Передайте-ка их по инстанции.
Десятью минутами ранее Дрейфус для меня был таким же подозреваемым, как и все остальные. Но сила внушения вероломна. Мы с полковником идем по коридорам министерства, и мое воображение начинает наполняться мыслями о Дрейфусе – о его семье, все еще живущей в Германии, его отстраненности от всех, уме и самоуверенности, его желании попасть в Генеральный штаб, настойчивых попытках общения со старшими офицерами. Когда мы дошли до кабинета генерала Гонза, я практически убедил себя: «Конечно, Дрейфус готов нас предать, потому что он нас ненавидит. И все время ненавидел из-за того, что не похож на нас, и знает: никогда не будет похож, несмотря на все свои деньги. Он просто…
Типичный еврей!»
Вместе с генералом Гонзом нас ждут полковник д’Абовиль, полковник Фабр, начальник Четвертого департамента, полковник Лефор, начальник Первого, и полковник Сандерр. Я положил письма Дрейфуса на стол Гонза и отошел назад, а старшие офицеры сгрудились над столом. И из стены спин, обтянутых мундирами, вырываются все более громкие восклицания, потрясенные и убежденные: