– У меня нет никаких сомнений, что ее имя оказалось втянуто в эту историю стараниями полковника дю Пати.
– А зачем это ему понадобилось?
– Сказать вам об этом, мсье Бертюлю, я согласен только на конфиденциальных условиях. – Я смотрю на стенографиста, который записывает мои показания.
– Юридические процедуры такого не предусматривают, полковник.
– Это вопрос не строго юридический.
Следователь задумывается на несколько секунд.
– Хорошо, – говорит он наконец. – Однако вы должны понимать, что независимо от вашего желания я вправе предпринять действия на основе полученных от вас сведений.
Я чувствую, что могу ему верить, и потому соглашаюсь. Когда стенографист выходит, я рассказываю ему историю связи дю Пати с Бланш, добавляю подробности о похищенном письме, предположительно возвращенном молодой женщиной в вуали.
– Вот почему я утверждаю, что за этим так или иначе стоит дю Пати. Его воображение омерзительно, но ограниченно. Я уверен, именно он и снабдил Эстерхази этой выдумкой, подходящей для любовного романа, – женщина в вуали, каким-то образом знакомая со мной.
– Поверить в такую выдумку можно лишь с трудом.
– Согласен. Но вы представляете, насколько губительно это было бы для репутации мадемуазель де Комменж в обществе, если бы стали известны все подробности.
– Значит, вы утверждаете, что полковник дю Пати – прямое связующее звено между заявлениями майора Эстерхази и официально санкционированным заговором против вас с применением сфабрикованных посланий?
– Да.
– Является ли фабрикация обычным методом, используемым в департаменте разведки?
Его наивность вызывает у меня улыбку, но я прячу ее.
– Во французской уголовной полиции есть один полицейский – Жан-Альфред Девернин. Он как-то раз привел ко мне фальсификатора, который работает под псевдонимом Лемерсье-Пикар. Этот человек может ответить на ваш вопрос.
Бертюлю записывает имя, потом вызывает стенографиста.
В тот день, пока я даю показания судебному следователю, раздается настойчивый стук в дверь и в комнату засовывает голову Луи. Он вспотел, тяжело дышит.
– Извините за вторжение, – говорит он Бертюлю, – но в суде срочно требуется присутствие полковника Пикара.
– К сожалению, он сейчас дает показания мне.
– Я вас прекрасно понимаю, и мэтр Лабори просил передать свои извинения, но ему необходим полковник для дачи опровергающих показаний.
– Ну, если нужно, так нужно.
Мы спешим по коридору, и Луи говорит:
– Генерал Пельё дает показания и пытается разрушить твои. Он заявляет, что Эстерхази никак не мог написать «бордеро», потому что не имел доступа к такому уровню секретности.