Но и султан Мурад IV загорелся воспользоваться вторжением шведов во владения Сигизмунда. Тоже ударить на поляков, расквитаться за Хотин, округлить свои владения. Рассчитывал, что после этого под его власть вернется Венгрия – она в ходе Тридцатилетней войны продолжала отбиваться от Габсбургов и слала призывы о помощи к туркам. Ну а для того, чтобы разгромить Польшу, очень полезным представлялся союз с Россией. В 1627 г. посол султана, грек Фома Кантакузин, привез в Москву грамоту, где Мурад выражал желание считать Михаила Федоровича «братом», а Филарета – «отцом», предлагал не упустить выгодный момент и вместе навалиться на Речь Посполитую. Это было блестящей комбинацией! С одного фланга – шведы, с другого – турки, а в центре – русские! Филарет ответил: «Мне с королем Сигизмундом за его неправды, как и сыну нашему, в мире и дружбе никакими мерами быть нельзя».
Заключили договор. Кантакузин, как православный, «за великого государя Мурада крест целовал, что ему с царем Михаилом Федоровичем в дружбе быть… помогать царскому величеству, а на недругов его и польского короля стоять за одно». При этом султан брал обязательство запретить «крымскому царю и ногаям и азовским людям на московские земли войной ходить», но и от России требовал призвать к порядку донских казаков. Вот теперь к ним пошли строгие приказы из Москвы – прекратить набеги. Но не тут-то было! В 1628 г. в Стамбул поехало ответное посольство и на Дону узнало, что атаман Каторжный с эскадрой уже находится в море. Дескать, «нынешнего государева указа не знали». Правда, Каторжного турки побили у Трапезунда. Но другой отряд вместе с запорожцами разорил несколько селений в 200 км от Стамбула.
Послы уговаривали казаков, чтобы они свернули военные операции. Донцы вроде бы соглашались: «Помиримся, турецких городов и сел брать не станем». Но оговаривались – это будет возможно лишь в случае, если от крымцев и азовцев «задору не будет, если на государевы украины… перестанут ходить, государевы города разорять, отцов наших и матерей, братьев и сестер, жен и детей в полон брать и продавать не станут». Если же набеги не прекратятся, «то волен Бог да государь, а мы терпеть не станем…». Такие условия оказались невыполнимыми. Мурад не мог унять татар. Охота за невольниками уже давно стала их главным промыслом. А казаки считали своим долгом расквитаться. Едва послы доехали до Турции, как узнали – «мир» снова нарушен, донцы и запорожцы напали на Крым, разграбили и сожгли города Карасу и Минкуп.
Филарет осерчал. Арестовал 60 казаков, приехавших в Москву. А на Дон послал воеводу Карамышева с отрядом в 700 ратников. В общем-то, направили его не только для того, чтобы навести порядок. Он должен был формировать казачьи отряды на приближающуюся войну с Польшей, повез для этого деньги. Но выбор был крайне неудачным. В 1612 г. Карамышев был воеводой в Волоколамске, а гарнизон у него состоял в основном из донских казаков. Он струсил, хотел сдать город полякам. Но донцы отстранили его от командования и отбили врагов. Сейчас к ним заявился «старый знакомый», да еще принялся угрожать, что будет их «вешать и казнить», что соединится с татарами и вместе с ними разорит Дон. Казаки возмутились, изрубили его саблями и утопили. Тут уж Филарет совсем разгневался. Атамана Васильева и 70 донцов, приехавших оправдываться, почему убили воеводу, взяли под стражу и разослали по разным городам.