И на этот раз Москва откликнулась. Мужиловский числился всего лишь сопровождающим, но его приняли как настоящего посла суверенного государства. Переговоры с ним вели высшие бояре. Царь удостоил его особой чести, встретился и беседовал лично. В России еще не до конца определились, как относиться к Хмельницкому, ведь он не отказывался от подчинения королю. Но Алексей Михайлович и его советники сочли, что Малороссию надо поддержать. Согласились помогать оружием, деньгами, отпустить на Украину «государевых людей» – донских казаков. Послали группу дворян для разведки и консультаций.
Что же касается опасений Хмельницкого относительно искренности «доброго короля», то они быстро стали оправдываться. Ян Казимир прислал к нему делегацию во главе с православным магнатом Адамом Киселем, она привезла гетманскую булаву, знамя. Король даровал амнистию повстанцам, увеличивал реестр до 15 тыс. Но за это требовал, чтобы казаки отступились от «черни», усмирили ее, а потом шли воевать против крымцев. Об отмене унии вообще как бы забылось. Словом, тут уж самому неискушенному политику становилось ясно – поляки намерены всего лишь расколоть воставший народ, чтобы снова скрутить в бараний рог. Возмущенные казаки показывали на блестящие гетманские регалии: «Зачем вы, ляхи, принесли нам эти цацки?» А Хмельницкий отрезал: «За границу на войну не пойду, саблю на турок и татар не подниму; достаточно дела и на Украине».
В Варшаву направили ответ: «Короля почитаем как государя, а шляхту и панов ненавидим до смерти и не будем им друзьями никогда». Перечислили встречные условия: уничтожить унию, не восстанавливать на Украине разрушенных костелов и запретить «селиться жидам», администрацию назначать только из православных. Потребовали, чтобы казачий гетман напрямую подчинялся только королю, а Киевского митрополита допустили заседать в сенате на равных правах с католическими епископами. Но могли ли польские паны и король-иезуит принять такие пункты?
Москва, в отличие от Варшавы, громких обещаний не давала, зато действовала конкретно и последовательно. В марте 1649 г. на Украину прибыл официальный посол царя Григорий Унковский. Среди казаков это вызвало взрыв восторга – их признали, Россия протягивала им руку. Унковский привез для казачьей старшины «государево жалованье». Однако вступлением России в войну посол пока не обнадеживал. Передал, что Алексей Михайлович готов принять Украину под свою руку, «если, даст Бог, вы освободитесь от Польши и Литвы без нарушения мира».
Хмельницкий остался этим очень недоволен, но жаловаться ему было, собственно, не на что. Лезть в драку очертя голову, играть жизнями собственных подданных, которых вверил ему Господь, Алексей Михайлович не желал. А фактически Россия уже вступила в борьбу, хоть и негласно. Унковский докладывал: «Козаки донские обещались выступить немедля, и многие из них уже пришли». Из Москвы рассылались инструкции пограничным воеводам – давать повстанцам убежище на нашей территории, им разрешили закупать «хлеб, соль и всякие запасы беспошлинно». Но не только хлеб и соль. Поляки жаловались: «Москва… хотя и подтвердила мир (с Польшей), тайно все доставляла Хмелю: продовольствие, порох, пули и пушки».