Украине предстояло выбирать, в какую сторону повернуть. А выбор зависел не только от Хмельницкого. На устах у простонародья была единоверная и единокровная Россия, справедливая власть царя. Богатую казачью старшину и киевское духовенство больше устроил бы другой вариант – автономия в составе Польши. Жить примерно так же, как Молдавия, Валахия или Крым в составе Турции. До поры до времени и сам Хмельницкий не терял надежды, что это возможно. Но чем дальше, тем более однозначно он убеждался: казачья православная автономия в Речи Посполитой – несбыточная химера. Католики и паны никогда не допустят ее. Оставался один путь, к России.
Сам ход событий вел Украину к сближению с ней, а правительство Алексея Михайловича было достаточно мудрым, чтобы поддерживать естественный процесс. Украина была разорена войной, множество крестьян погибло или ушло сражаться. Поля остались невспаханными и незасеянными, над страной нависла угроза голода. Спасла Москва, поставляла продукты бесплатно или продавала по дешевым ценам. Воеводы докладывали царю, что из Севска, Рыльска, Белгорода, Комарицкой волости «весь хлеб пошол в Литовскую сторону». Хмельницкий горячо благодарил Алексея Михайловича за то, что «велел их в такое злое время прокормить и… многие души от смерти его царского величества жалованием учинились свободны и с голоду не померли».
Между тем Польша скребла деньги, нанимала солдат, готовила в 1650 г. очередное наступление на Украину. Но в Варшаву пожаловали послы братья Пушкины и с ходу объявили – поляки нарушили «вечный мир» с Россией! Потому что в Поляновском договоре 1634 г. значилось, «чтобы титул царского величества писался с большим страхом и без малейшего пропуска, а вы этого не соблюдаете». Вывалили и «бесчестные книги», привезенные из Варшавы Кунаковым. Потребовали публично сжечь тиражи, казнить авторов, издателей, а также владельцев мест, где располагались типографии.
Паны крутились, как на сковородке. Доказывали, что за книги правительство не отвечает и по польским законам за это казнить не положено. Но русские не хуже их знали порядки в Речи Посполитой – там действовала жесткая цензура. Любые сочинения, которые королевские чиновники и духовенство сочли вредными, сурово преследовались. Насчет ошибок в царском титуле польские дипломаты возражали, что они допущены не в правительственных документах, а в обращениях частных лиц. Пушкины выслушивали и соглашались – ну так в чем проблема? Казните этих лиц, и дело с концом. Сразу и представили перечень, кого казнить: Вишневецкого, Потоцкого, Калиновского…