А те же самые советники, которые завели политику страны в ловушку, предлагали теперь царю выход – оставить Ливонию. Этой ценой примириться с Литвой, заключить с ней союз и бросить все силы на Крым. Сильвестр наседал на Ивана Васильевича, внушая ему, что ничего другого не остается. Доказывал, что ливонцы и литовцы все-таки «христиане». Стало быть, православному царю надо сражаться не против них, а заодно с ними. Получалось, что Россия разгромила Орден только для того, чтобы подарить его Литве! А после этого требовалось любезно раскланяться с Сигизмундом, подружиться с ним и ради «христианского» единства схватиться с татарами и турками.
Царю подобный поворот совершенно не понравился, он не соглашался. Но в октябре он уехал на богомолье и вдруг узнал, что Адашев в его отсутствие самовольно ведет переговоры с литовцами, выражает готовность уступить их требованиям. А последнюю точку в выборе дальнейшей политики, да и в существовании «избранной рады», поставили украинские казаки. На перевозе через Днепр они перехватили литовских гонцов, везших в Крым грамоту от Сигизмунда. Ее доставили Грозному. Король писал, что направляет к Девлет-Гирею «большого посла с добрым делом о дружбе и братстве» и обещает платить ежегодные «поминки», чтобы хан «с недруга нашего с Московского князя саблю свою завсе не сносил». И с таким «союзником» предлагалось мириться любой ценой! Отдать ему на блюдечке Прибалтику только ради того, чтобы вместе с ним воевать против «врагов Христа»!
После эдаких открытий царь решительно избавился от своих давних советников. Правда, об измене он еще не подозревал. Адашева и Курбского назначил в армию, Сильвестр оскорбился и ушел в монастырь. А войска Иван Васильевич нацелил снова на Ливонию и нанес ей окончательное поражение. Но в Эстонии высадились шведы, датчане. В 1561 г. открыла боевые действия Литва. При таком раскладе воодушевился и Девлет-Гирей, о мире он теперь даже слышать не хотел. Его союз с Сигизмундом из тайного стал официальным.
Война приобрела тяжелый и затяжной характер. А большинство днепровских казаков по-прежнему служило царю. Оставалось в родных местах, защищало их от татар, но и для России казачьи рейды с Днепра и Дона были лучшим средством нейтрализовать хана. Вишневецкий по приказу Ивана Васильевича еще раз ходил в Кабарду, сорганизовал горцев и казаков «промышляти над крымским царем». Но постепенно он разочаровался в русской службе. Южное направление стало не главным, а второстепенным. Здесь уже нельзя было выдвинуться, рассчитывать на громкую славу и дальнейший взлет карьеры. Перспективы стать князем крымским или днепровским, которыми вскружил ему голову Адашев, развеялись как дым. Осталась скромная роль командира небольших отрядов, выполняющих трудные, но не слишком заметные, вспомогательные задачи.