Кошевой Григорий Изапович после похода на Варну сам издал универсал о предстоящем вторжении татар, разослал его по разным городам, предупреждая народ. А на крымские набеги запорожцы ответили обычным образом, нападениями на Очаков и Перекоп. Королю Сигизмунду в это время оказалось не до казаков, не до Молдавии и не до России. В самой Польше начался «рокош» – мятеж панов и шляхты. Неудачи в Прибалтике и советники-иезуиты подтолкнули короля к попытке провести реформы. Предлагалось сделать сенат не высшим правящим органом, а только совещательным, ограничить права сейма, отменить «либерум вето», возможность любого депутата блокировать решение. Принимать их большинством голосов. А пост короля превратить из выборного в наследственный. Но магнаты вздыбились. Один из них, краковский комендант Зебжидовский, в разговоре с Сигизмундом откровенно обхамил его. За это был приговорен к смерти. Обострять конфликт король не хотел, помиловал его, заменив казнь инфамией – изгнанием.
Но оскорбленный Зебжидовский и не думал выполнять приговор. К нему примкнул ряд других магнатов, составили «конфедерацию». Объявили, что низложат короля и выберут другого, если он не выполнит их требований. Главным был запрет «чужеземцам» входить в окружение монарха и участвовать в управлении государством. Касалось это, конечно же, иезуитов. Какое-то время кипела «война чернильниц». Двор Сигизмунда и конфедераты поливали друг друга ядовитыми памфлетами, перетягивали к себе сторонников. В 1607 г. единственный раз сошлись на поле боя. Королю удалось привлечь часть мелкой шляхты, да и наемники у него были более дисциплинированные, схватку выиграли, заставили противников отступить. После этого стороны сели за стол переговоров и выработали компромисс. Оппозиция сняла свое требование насчет «чужеземцев». Но в остальном король полностью пошел на уступки. Простил всех участников «рокоша» и от реформ отказался.
Однако в Польше мятеж улегся относительно благополучно и малой кровью, а в России он только разгорался в полную силу. Диверсия с Лжедмитрием все-таки выполнила свою роль, задурила народ, толкнула в Смуту – а подпитывать ее оказалось не столь уж сложно. Ведь Лжедмитрий успел проявить себя только в столице. А по стране люди помнили его щедрые обещания при вступлении на престол. Ждали от него отмены крепостного права, снижения податей, защиты от злоупотреблений. А теперь вдруг получили известия от Боярской думы, что «царь Дмитрий» – вор. Заговорили, что бояре убили «доброго царя». Забурлили военные и казаки: Самозванец после своей победы не пожалел денег, награждая их.