— Здр, — на полуслове оборвал приветствие Северцева незнакомец, железной хваткой вцепившись своим узловатыми старческими пятернями в лицо солдата, стараясь выцарапать глаза.
Ошеломленный поначалу дезертир быстро пришел в себя и резко ударил по локтевым сгибам старика сверху, а когда тот опустил руки, с силой толкнул незнакомца в грудь. От удара седой отлетел на дорогу и замер, тяжело дыша.
— Э, да ты совсем с катушек съехал, а? Еще раз кинешься на меня — не посмотрю, что старик… — почти кричал Северцев, одновременно изготовившись к новому нападению.
— Эк лягуха прыткая оказалось, — буркнул незнакомец, потерев ушибленную грудь.
— Чего, ты башкой ударился что-ли? Какая еще лягуха? — удивленно переспросил солдат.
— Эт тебя надо спросить, милок. Ты чей такой будешь, молодец добрый, да лягухой нарядившийся?
— Сам ты лягуха, дед, это камуфляж вообще-то, — немного обиженно просопел солдат, потирая оцарапанную щеку.
— Камо… что? О, хах ха ха, — вновь как собака принюхался старик и хрипло рассмеялся, — от мне и спрашивать не надо, сам чую. Наших будешь, бедолага.
Вместо ответа солдат раздосадованно сплюнул и приготовился уходить.
— Постой, бедолага. Скажи попервам — ярмо то не тянет, — показал вокруг шеи иссохшей ладонью старец.
— А ты откуда знаешь? — внутренне похолодев, Северцев запустил пятерню под одежду, но медальона так и не нащупал.
— Молвил же, что наших ты будешь. Теперь. Ох, бедолага, помогу тебе, дураку молодому, подсоби-ка подняться только, — протянул руку незнакомец.
Недовольно хмыкнув, солдат все же помог старику подняться, немало подивившись крепости его рукопожатия.
— Уж сколь лет небо копчу, а ни единого раза не видал, чтоб сам на себя человек ярмо надевал. Какой там, все больше от чести такой прячутся, думки придумывают всякие, а ты вон как, — бормотал дедок, искоса поглядывая на Северцева, пока они шли в сторону окраины деревни.
Ближе к лесу, старик зашаркал ногой по земле, силясь что-то найти.
— Эй, паря, веревка тут должна быть, подсоби еще разок, — призвал он на помощь дезертира.
Северцев быстро нашел заляпанную песчаником веревку и, поднатужившись, потянул ее на себя.
— Давай, бедолага, прыгай в лаз. Там припасено у меня кое-что, сам подкрепись, в дорогу возьми. Она у тебя долгая будет.
Не вступая в долгие споры, солдат залез в погреб и принялся разбираться его содержимом. Чуть позже, набивая живот запасами полоумного старца, Северцев вдруг поперхнулся, вспомнив то, КАК он с ним разговаривал.
— Я солдат, солнце, дорога, — шепотом повторял беглец, прислушиваясь к своему голосу и не веря ушам.