— А что, тут и ништяки есть? — не сразу расшифровав не вполне привычное для юга слово, искренне удивилась Яна.
— Как ты могла подумать, что нету? — завелся было бритый младший брат, но Вадим, махнув на него лапой, осторожно когтями поднял свою кружку.
— На уровне слухов. Но говорят. Чисто теоретически — если не подставляться всем здешним насильственным смертям, то… — он выдержал паузу, которая по степени актерского нагнетания больше приличествовала его брату. — Здесь можно жить вечно.
— Ага. Или очень долго.
Мутант согласно кивнул.
— Или очень долго. Так это или нет — сразу не проверишь. Но в известной нам части Улья нет ни одного старика. Те, кто попадает сюда даже очень древним, если удается остаться в живых, со временем молодеют — до возраста тридцати пяти-сорока годов…
Остаток для и ночь прошли спокойно. Несмотря на бодрость духа и вечную готовность к непрерывным хохмам по жизни, Серёга не чувствовал себя способным на все триста процентов назавтра двигаться дальше. А потому после короткого совещания решено было остаться на безопасном острове еще один день и по мере возможности запастись еще провизией — хотя бы мокрой, наскоро перетертой солью рыбой.
Зная, что назавтра рано не вставать, а ее сон будут стеречь два могучих разведчика, девушка впервые за последние дни позволила себе расслабиться сознательно. Уже знакомый ей спальник Вадима казался удобным и теплым, желудок — умеренно наполненным, а компания — вполне подходящей. На братьев можно было положиться. Яна чувствовала это подсознательно и, закрывая глаза, засыпала без задней мысли.
… Проснулась она резко, словно подброшенная пинком. На несколько мгновений ей почудилось, что вокруг еще плавают ошметки сна — сквозь густые пласты тумана не мог пробиться и свет полной луны, остановленный где-то на самом верху этого клубящегося безобразия. Мерзкая и плотная изморось размывала даже очертания братьев, которые на разные тональности похрапывали вдвоем под одним одеялом не далее, чем в шаге от Яны.
Cтихийное бедствие приплыло сюда не иначе как с какого-нибудь вредного предприятия. Обоняние которое проснулось миг спустя, рефлекторно донесло острый запах какой-то кислятины. Яна поморщилась — кислятиной смердело так сильно, что это начисто перебивало даже витавший над мужиками перегар.
Стараясь делать это тихо, так чтобы не разбудить соседей, девушка подтянулась и села. Ей требовалось какое-то время чтобы набираться мужества, выбраться из теплого мешка и совершить вылазку в холод по делам.
В следующее мгновение она замерла, до боли стискивая пальцы.