Встреча с восемью дюймами стали и взрывчатки кораблику в триста с небольшим тонн водоизмещения категорически противопоказана. Перебило машинный телеграф, паровой привод к штурвалу, разбило водоотливную турбину, вышел из строя паровой котел, загорелись два ящика с сорокасемимиллиметровыми патронами в жилой палубе, изувечило около полутора десятков матросов… Хорошо еще, что не сдетонировала ни одна из приготовленных к выстрелу торпед.
Поврежденный русский истребитель пожаром привлек к себе огонь практически всей артиллерии атакуемого крейсера, японские офицеры потратили около пары минут, различными способами вразумляя комендоров, что на данный момент важнее палить в пустоту, выстраивая стену заградительного огня, чем добивать «Беспощадного». Результаты сказались, но поздно — артурские контрминоносцы уже вышли на дистанцию торпедного выстрела. Прожектором удалось зацепить «Бурного», ненадолго.
— Сколько до японца? — нервно поинтересовался командир «Бесшумного», а по совместительству начальник второй группы Первого отряда миноносцев, кавторанг Скорупо у своего артиллерийского офицера.
— Да бес его разберет, Фома Ромуальдович, — нервно отозвался мичман. — Может, три кабельтовых, может, пять… Может, через минуту вообще им в борт врежемся…
— Понятно, — процедил сквозь зубы командир, хотя ему было очень мало что понятно… — Давайте «красную»!
На самом деле приказ являлся в достаточной степени авантюрным — стрелять минами с не совсем известного расстояния чревато… Непопаданием чревато. И выбросом дорогущего изделия (собственно мины) в пустоту. Тем более что ходили тогда торпеды максимум на полмили…
Над ночным морем потянулся вверх след сигнальной ракеты, которая через пару секунд засветилась в небе ярко-красным огнем. В ответ немедленно запшикали огнями выстрелов все одиннадцать минных аппаратов артурских эсминцев. Вернее, пока десять…
— Негатин! — (опустим матерные выражения, которые старший (он же минный) офицер высказал в адрес матроса, практически слившегося со своим торпедным аппаратом). — Ты ракеты не видел? Приказа не слышал? Пали, гаденыш!
— Еще чуточку, вашбродь! — не оглядываясь на лейтенанта, отозвался минер. — Еще чуть-чуть… Все! Пошла, родимая! — Матрос дернул ручку аппарата, воспламенившийся порох выбросил из него торпеду, а та, нырнув, стала сверлить пространство, отделяющее борт миноносца от днища японского крейсера.
Большинство мин, выпущенных раньше, в «Якумо» не попали. Одна попала, но, ткнувшись в борт, взорваться не соизволила. А вот та, последняя, с «Бдительного», все-таки нагнала уходящий крейсер. И дисциплинированно рванула. Аккурат посередине корпуса…