Скорее всего, Надежда Андреевна решила уйти из родного полка, подчинившись какому-то сильному эмоциональному порыву. Служить ей вместе с полковником Чеченским, видимо, было уж совсем невозможно. Но потом она пожалела о своем поступке. В декабре 1816 года, находясь в Санкт-Петербурге, Дурова подала прошение в канцелярию Главного штаба, ее директору генерал-майору князю А. С. Меншикову:
«Ваше сиятельство милостивый государь! Сего года в марте месяце я вышел в отставку. Это было величайшее безрассудство. Природа, дав мне непреодолимую склонность и вместе способность к военной службе, сделала ее моею стихиею. Скоро будет год, как тщетно стараюсь привыкнуть к странности видеть себя в бездействии. Я решился наконец не теряя времени в бесполезных сожалениях, вступить опять в службу и никогда уже ее не оставлять…»
Судя по тексту прошения, «кавалерист-девица» была совершенно уверена в том, что ее венценосный покровитель немедленно примет отставного штабс-ротмистра Александрова в ряды своей армии и будет, как прежде, добр и милостив к нему. Однако этого не случилось. Император Александр I не разрешил женщине-офицеру поступить на военную службу вновь.
Многие соратники Александра Павловича отмечали, что при окончании войны с Наполеоном в поведении и настроении русского царя произошел какой-то загадочный перелом. Он охладел к своим подданным, охладел к своему войску и утратил духовную связь с ним, которая, несомненно, существовала в первый период его царствования. Императора теперь интересовала не его собственная армия, а дипломатическая борьба, развернувшаяся на Венском конгрессе, где в присутствии коронованных особ, министров и многочисленных сотрудников дипломатических миссий (всего до 216 делегаций) решалась судьба послевоенной Европы. Когда же в июне 1815 года Венский конгресс завершился, он всей душой отдался работе по созданию Священного союза государей России, Австрии и Пруссии (договор был подписан в сентябре 1815 года).
О переменчивом, даже двойственном характере российского самодержца первым из знаменитых европейцев заговорил Наполеон, встретившись с Александром Павловичем в Тильзите в июне 1807 года: «Царь Александр умен, приятен, образован, но ему нельзя доверять, он не искренен; это истинный византиец… тонкий, притворный, хитрый…». Однако, это – отзыв нашего непримиримого врага, питавшего ненависть ко всем русским.
Вряд ли интерес Александра Павловича к «кавалерист-девице», познакомившейся с ним в декабре 1807 года, был фальшивым, притворным. Государю не было никакой нужды разыгрывать спектакль перед одной из миллионов подданных его огромной империи. Но годы шли. Целая эпоха канула в вечность, а вместе с ней – его романтические представления о мире, людях, их отношениях. После 1814 года переговоры с бывшими недругами России вел уже ИНОЙ человек: расчетливый, осторожный, жесткий. Может быть он, как никто другой, понимал, что в этой новой действительности прежним героям нет места…