— Чего надо, участковый?
— Некую гражданку Настасью, фамилии не знаю, проходящую по нескольким делам и вроде бы проживающую по этому адресу.
— Будет врать-то, — мрачно ухмыльнулся черт. Если бы не пятачок и бородка, он был бы здорово похож на растолстевшего Пушкина. — Нет тут никого, и ты сам это знаешь. Но попал куда надо, давно тебя всем болотом дожидаемся…
Я обернулся — прямо на моих глазах запруда исчезла, превратившись в грязную, зловонную трясину с ржавыми камышами и пузырящейся тиной.
— Стрельцов своих не жди, они это место долго искать будут.
— Ну что ж, сами виноваты, — как можно равнодушнее бросил я, — придется производить арест в одиночку.
— Чего? — Черт оттопырил кривым ногтем волосатое ухо. — Я чего-то не расслышал?! Тебе сейчас предстоит в болоте жижу хлебать, а ты перед смертью кого-то арестовывать собрался…
— Служба такая, — охотно улыбнулся я, только сейчас обратив внимание на бицепсы его рук. Толщиной в мое бедро, честное слово!
— И кого же?
— Вас.
— Меня?!! — едва не захохотал черт. — Ой, а за что?
— За укрывательство преступников, за несанкционированное строительство в неположенном месте, за неуплату налогов и госпошлин, за угрозы работникам милиции при исполнении, за…
— Ша! — Похоже, рогатому вдруг стало несмешно. — Кончай ваньку валять, участковый… Или не видишь, кто перед тобой?! Я же — черт!
— Ну и что?
— Как что… так это… нечистая сила же! Ты ведь, дубина неотесанная, от одного моего вида должен в пыли валяться, ибо…
— Плюс еще и оскорбления в адрес органов, — перебил я.
— …ибо в Писании сказано, что мы, черти, так страшны, что глаз человеческий этого вынести не может.
— Могу, — пожал плечами я, — не скажу, что был сражен вашей красотой, но в принципе мне встречались и более мордатые уголовники.
— Да мы же одним движением мизинца можем землю перевернуть, по тому же Писанию! — взвыл обиженный псевдомельник.
Слов не было, пришлось развести руками. В школе милиции нам преподавали и такой предмет, как психология преступника. Этот тип явно привык брать на «ура», со мной такие штучки давно не проходят. Я же не первый день в Лукошкине, насмотрелся всякого. Понадобится арестовать — я и черта арестую… Смущенный моей непоколебимой уверенностью в себе, нечистый заглянул мне за спину, навскидку смерил взглядом, зримых угроз не нашел, но поинтересовался:
— А чего ж ты такой храбрый? Может, у тебя меч-кладенец где запрятанный, или шапка-невидимка есть, или святой воды полны карманы?
— Здесь я задаю вопросы! — мне взбрело в голову повысить тон. — Где подозреваемая Настасья?!