Ожидание хуже всего. Я поднялся наверх, снял с ковра царскую саблю, попробовал помахать. В принципе получается, конечно… Опыта нет, не позаботился научиться, хотя свободное время иногда все-таки было. Ладно, возьму — Гороху будет приятно, что я геройски погиб с его подарком в руках. Когда спустился вниз, Баба Яга, вся нарядная, как на картинке, молча сидела на лавочке. Лицо у нее было тихое, благообразное, озаренное каким-то неземным светом.
— Как вы?
— Скоро уже… водица в рюмочке плещется, а как винтом кверху взовьется, так Кощей и у ворот станет.
— Я с вами пойду.
— Нет… — печально покачала головой бабка, ее крючковатый нос предательски покраснел, а в глазах блеснула влага, — не ходи, добром прошу. Ты молод еще, что толку, если вдвоем сгинем… Тебе дело царское до конца доводить надо, милицию на ноги ставить, порядок в Лукошкине наводить. Чтоб не было такого больше никогда… чтоб уголовники всякие сюда запросто шастать не смели, чтоб люди вольно дышать могли!
— Я с вами.
— Никитушка, послушай меня, я ить плохого не посоветую…
— Всё. Разговоры на эту тему приказываю прекратить. Как начальник лукошкинского отделения милиции, я обязан первым встречать любую опасность, грозящую нашему городу. Будете спорить — пойду один, а вас здесь оставлю!
— Да ты в уме ли, участковый?! — мгновенно вскинулась Яга, печаль исчезла неизвестно куда, брови сурово сдвинулись, и под ними заметались молнии. — Это кого же ты оставлять вздумал? Да ты без меня супротив Кощея Бессмертного и единой минуточки не продержишься!
— Правильно, — подковырнул я, — а вдвоем мы сила, верно?
— Ох и хитер ты, батюшка, — улыбнулась бабка, — и за что я тебя такого люблю?
Вода в зеленой рюмке ровненько поплескивала от края к краю, часы с кукушкой отсчитали двенадцать ночи. Откуда ни возьмись раздался истерический петушиный крик, прославляющий новое утро. Я удивленно глянул на Ягу:
— Что это?
— Петух…
— Я слышу, что петух… Но разве петухи обычно орут в двенадцать ночи?
— Обычные не орут, — согласилась она, — а наш орет в любое время. Ходит, как по башке пришибленный. И так мозги куриные, а теперь ночь и день путать стал. Только в суп и дорога…
— Вот здорово! — обрадовался было я и приуныл — нет ни малейшей гарантии, что Яге этот суп придется сварить, а мне удастся отведать. Тем паче припомнив, кто, собственно, виноват в безумии петуха…
— Никита Иванович, — из сеней в горницу шагнул заботливый Митька, — вы бы окошечко прикрыли, погода портится, аж жуть… Сам видал, как вот такенная туча страшная полнеба закрыла! Все звездочки погасли, тока луна кое-как поблескивает. И вете-е-ер!