Но она изменилась. Если бы он предложил ей свою покорность, она бы и не взяла. Потому что это не было ей теперь нужно. Только он, такой, какой есть.
Но Кай, почему-то, всё же отстранил её от себя. И, хоть он продолжал глядеть на неё радостно и жадно, глаза его сделались вдруг беспокойными.
– Лия, как ты здесь оказалась? Что с тобой произошло?
Она продолжала улыбаться, слёзы ещё блестели у неё на щеках, и Лианна не выпускала рук Кая из своих.
– Я едва не утонула, но Чёрный невод принёс меня сюда. Знаешь, я много дней не была уверена, что выживу, что увижу берег! Но меня спасли. Рыбак Тиль и его жена, Камила. Кай, какие это славные люди! Они выходили меня, обращались со мной, как с собственной дочерью! Они просто замечательные. Они…
И тут она запнулась. Лицо Кая было мрачно, а на душе было ещё мрачнее. И девушка вдруг прочла мысль, написанную в его ореховых, печальных глазах. Юноша почувствовал, как Лианна мелко задрожала, всем телом, словно в лихорадке.
– Он здесь? – прошептала она. – Мой отец. Горвей, он здесь?
Кай хотел бы не отвечать. Он видел, что с Лией что-то случилось. Это была другая девушка, это была не дочь барона. А барон искал прежнюю свою Лианну.
– Они направились в деревню, расспросить жителей. Я осматривал остров.
Он видел, как стало белее полотна лицо Лианны. Она, казалось, вот-вот потеряет сознание, но девушка, справившись, быстро поднялась с песка. Кай вскочил следом, Лия продолжала держать его за руку.
– Бежим, скорее, – бросила она и потянула его вперёд. Он хотел возражать, задержать её, хоть на минуту, чтобы ещё хоть немного побыть с ней, потому что чувствовал – больше этому не бывать. Но Кай покорился и побежал следом. Её волосы трепал ветер, но Лия ничего не замечала. Страх гнал её вперёд, преддверие беды. Юноша тоже чувствовал эту беду.
Неумолимый Горвей, сколько семей он склонил перед собой в ужасе, выпытывая, не видел ли кто Лианну. Сколько коней загнал, людей замучил. Как он и обещал, он едва не убил Кая, узнав, что Лия пропала. Юноше было всё равно. Боль, причинённая бароном, не шла в сравнения с болью от потери самого главного в жизни, чувства, будто у тебя отняли сердце. Горвей бил его, но внутри Каю было всё равно больнее. Он даже с долей благодарности принимал эту боль, словно кару за то, что потерял Лию. Он был бы счастлив, забей барон его до смерти, но смерть не пришла. Мучитель остановился, чувствуя, что его злоба тщетна, что паж не виноват в случившемся. А взгляд Кая, устремлённый с каменного, забрызганного кровью пола, говорил: «Почему ты остановился? Я заслужил это, я потерял её. Убей меня, умоляю!»