– Кай, пожалуйста, – тихонько попросила она. Он подчинился, и Лианна замерла напротив Горвея, опустив оружие. Все же, она не могла направить меч на отца. Барон подошёл к ней вплотную и, склонившись, тихо сказал:
– Стоит мне пожелать, и эту семью повесят, как предателей, державших в плену Бога. Ты не справишься со всей стражей, да и с разъярённой, отчаявшейся толпой.
Лия стояла с непроницаемым лицом, хотя чувствовала, как внутри неё всё холодеет. Да, Горвей способен на это.
– Я скажу им правду, – ответила она. – Скажу, что это было моё решение.
– И что же? Ты скажешь людям, что просто не хотела выполнять свой долг? Хотела оставить мир без нового Бога?
– Это только твоя вина! Ты лжец! – прорычала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Она действительно ничего не сможет сказать людям.
– Не смей так со мной говорить, девчонка! Я растил тебя с самого детства! Я дал тебе образование, дом, слуг, власть!
– Ты запер меня на острове, подальше от людей! Семнадцать лет ты учил меня ненавидеть и презирать всех! Я знаю, что могла бы жить иначе, познавать мир, любить его, быть любимой другими людьми! Признайся, ведь ты мне даже не отец!
Кай видел, как посерело лицо барона. И как ярость вспыхнула в его пронзительных глазах, но он сдержался, и только прошипел Лианне на ухо:
– Это не имеет значения. Если ты откажешься добровольно идти со мной, я заберу тебя силой, но тогда я перебью всех в этом доме. Тебе решать!
Воцарилась тишина. Последние слова Горвея слышали только Лианна и Кай, но все в доме чувствовали, что происходит что-то страшное. Даже стражники глядели как-то пристыжено и робко. Лия стояла, опустив меч, опустив голову, немного пошатываясь. Кай хотел к ней приблизиться, но не посмел, чувствуя, что её муки слишком тяжелы, что ничто не в силах ей сейчас помочь. И он чувствовал такую боль от того, что нашёл её…. Лучше бы он утонул тогда, при кораблекрушении.
И вдруг Лия подняла голову и взглянула на барона.
– Хорошо, – произнесла она, и протянула меч его стражнику. Тот осторожно принял его, а Лианна обернулась к рыбакам и быстрыми шагами к ним приблизилась.
– Я люблю вас, всех вас, – сказала она с улыбкой, и обняла детей. Пятилетний мальчик что-то спросил у неё. Лианна попробовала засмеяться:
– Скоро Олли вырастет, и вы будете играть вместе на берегу.
Что-то в груди Кая отозвалось резкой болью. Такая тоска была в глазах Лии. Она обняла женщину, которая, не в силах ничего говорить, только плакала. Лианна с такой любовью поцеловала её, так ласково гладила её волосы, стараясь утешить. Она называла женщину Камилой, с таким теплом и любовью, что оно звучало как слово, которое ни Лия, ни Кай никогда в своей жизни не произносили – мама. Глаза самой девушки были неестественно, болезненно сухи.