Главный порт называли городом изобилия, и ещё городом попрошаек. Лия вскоре тоже увидела их, разбросанных по всей пристани. Худые, очень загорелые, одетые во всё, что можно было найти, они ютились в тени, чтобы спастись от палящего солнца, прятались от стражи. Некоторые важно расхаживали по порту, словно это были их личные владения. Мимо то и дело пробегали полуодетые, диковатые на вид дети. Лианна всех их провожала задумчивым, немного печальным взглядом. Кай видел, что она испытывает к ним жалость, даже какое-то родство, но не мог понять, почему. Когда она подошла к молодому пареньку, сидящему прямо на нагретых солнцем камнях, и протянула ему несколько монет, тот удивлённо, долго смотрел на её улыбающееся лицо. Для него это было слишком большое богатство.
– За что? – пробормотал он невнятно, не веря, не решаясь протянуть руку и взять деньги.
– Моя мать так хотела бы, – ответила девушка мягко, уронила монеты в его протянутые ладони и быстро пошла прочь.
Барон ей не препятствовал. Он не трогал её на корабле, словно её и не было, не требовал от неё ничего. В порту он позволял ей раздавать деньги нищим, практически не держал её, зная, что теперь Лия никуда не денется. Единственное, чего он не мог выносить и едва терпел, это то, что Лианна шла, постоянно держа Кая за руку.
Третья глава. Барон и его дочь
Дорога, по которой двигалась их процессия, была совершенно разбита. Она тянулась вверх среди скалистых уступов и кривых, некрасивых деревьев, цепляющихся корнями прямо за серые камни. Было сыро, накрапывал дождь, холод сковывал дыхание и заставлял пальцы болезненно неметь. Карета и десяток всадников медленно двигались вперёд. Их проводник, скрюченный, как деревья у дороги, худощавый человек, ехал верхом на муле, то и дело ударяя его плетью, но зверь не желал ускорять шаг, и осторожно ступал среди мокрых камней. Эта мрачная, тоскливая погода вполне соответствовала настроению нескольких путешественников, ведь они приближались к Храмовым горам.
Кай ехал верхом, пристроившись рядом с каретой, в которой сидели Лианна с бароном. Девушка, всю дорогу тоже ехавшая на лошади, только после долгих уговоров Кая согласилась спрятаться от дождя. Невозможно передать, как она упрямилась, и сдалась с сокрушенным стоном. Горвей не уговаривал дочь. После посещения Главного порта они вообще не разговаривали.
Уже месяц прошёл с тех пор, как они покинули портовый город, так поразивший их своим богатым великолепием. И люди, жившие там, словно почувствовали, что прибывший корабль привёз необычных гостей. А, возможно, распространился слух. Кай помнил взгляд Лианны, в котором всё больше и больше зажигалось беспокойство, когда толпа начала окружать их. Они двигались по широкой улице, а народ скапливался вокруг, следил за ними, гудел и перекликался. Люди высовывались их окон, бросали свои дела и двигались вслед за общей процессией. Только несколько минут спустя Кай осознал, что Горвей ведёт их к площади, но было уже поздно. А Лианна, похоже, догадалась и того раньше. В её взгляде появилось выражение затравленного зверя.