– Что ты алкашом станешь?
– Наверное…
– А что – мог?
Я пожал плечами:
– Не думаю…
– Ладно, – Вова хлопнул меня по плечу. – Давай, лучше, продолжать…
Какой-то юнец вполне сносно изобразил Офелию. Луи волновался как влюбленный на первом свидании. Но успокоился, как только в зал ввалилась его охрана. Они внимательно смотрели на Луи, а в конце зааплодировали. Он сконфузился.
– Я плохо играл, да? – спросил Луи.
– Нет, для первого раза нормально. Только постарайся не волноваться сильно. Пойми, тебя здесь никто не подсиживает. И не думай о том, кто и что о тебе думает. Все будет нормально…
– Чего-то наш мафиози не того… – важно сказал мне Вова.
– Волнуется. Первый раз на сцене.
– Ой ли! А когда в стрип-баре зажигали? Или секс на сцене?
– Там-то он пьяненький был. А ты бы не ехидничал, лучше позанимайся с пацаном. Меньше будешь бляндинок с уголовными наклонностями снимать…
– Ладно, теперь до конца дней моих не забудешь, – пробубнил Вова.
– Конечно, не забуду. А если бы она тебя пристрелила, дурак здоровый?..
Репетиция возобновилась. Вова что-то втолковывал Луи на сцене. Тот кивал. И… стал играть куда лучше!
Первый день прошел вполне плодотворно. И, главное, ругаться не пришлось!
В отеле Луи с нами попрощался:
– Дела…
Когда он вышел в сопровождении своих громил, я спросил у Вовы:
– И что ты ему втолковывал на сцене?..
– Что это – как трахаться. Заставил вспомнить секс на публике. Помогло…
– А у тебя оригинальная метода…
– Ну так!.. – загордился Вова.
Когда мы укладывались спать, он, как всегда, вдруг, спросил:
– Ты никогда не рассказывал, как познакомился с Олегом…
– Не думаю, что тебе это будет интересно…
– А ты расскажи. Я сам решу: интересно или нет… – усмехнулся он.
Помнит…
– Это было, скажем так, еще в мои юношеские годы. Какой-то сборный концерт, меня переставили в конец, настроение и так хреновое…
– Почему?..
– Ну, как тебе объяснить? Я тогда всегда был один. Нет, конечно, были дед и бабуся, актеры, киношники… Но со сверстниками у меня были, как бы это сказать, напряженные отношения. Характер, сам знаешь… И когда все тусовались, я был один. Учеба, репетиции, съемки, какие-то светские мероприятия, поездки за границу… Мне многие завидовали, а у меня – тоска смертная… Ну, вот, стою в коридоре, хреново так на душе, курю. Тут милиционер молодой подходит, говорит, мол, здесь курить нельзя… Я озверел, сигарету, правда, потушил, хотел его обгавкать… Но он как-то уж очень проникновенно в глаза мне посмотрел, потом взял за руку, сказал: идем…
Привел в служебный буфет, взял два стакана кофе, пирожные. Мы посидели, поболтали ни о чем, и я ожил… Его звали Олег.