принадлежал уже мне, всему моему телу, идя горячей волной от самых
кончиков моих пальцев до плотно сжатых губ, боящихся выпустить моё
бешено колотившееся сердце или крик.
Свет фар вспыхнул в начале автостоянки, и красная спортивная «Ауди»,
визжа резиной, эхом, разносившимся по полупустой парковке, миновав
нашу машину, ушла влево, небрежно остановившись, заняв по диагонали
два свободных места. Дверца водителя распахнулась, и на бетонный пол,
покрытый специальным составом, делающий его похожим на стекло,
опустились туфли, видимо, подобранные под цвет автомобиля, затем
красное пятно дамской сумочки, а затем показалась и сама блондинка.
Почему-то в тот момент, когда красная «Ауди» лихо остановилась чуть
ли не поперёк автостоянки, я уже знала, сейчас из неё выйдет блондинка.
Блондинка шла, эмоционально разговаривая по телефону. Её путь – к
лифту, который поднимет её в «Облака», – а то, что она направляется в
ночной клуб, не было сомнений – лежал мимо нашей машины, где за
тонированным стеклом переводили дух наши разгорячённые тела. Люк
машины был по-прежнему открыт, и нам показалось, что она, услышав
наши дыхания, остановилась, вглядываясь в темноту заднего стекла.
– Ох-ре-нееееть, – протяжно произнесла она в трубку, чуть сощурив
глаза. – Просто пипец. Вот урод!
Она сделала шажок назад, чуть склонив голову набок, внимательно
вглядываясь в стекло машины, затем вновь приблизилась, словно
разглядывая нас и не веря своим глазам.
Мне показалось, что ещё секунду – и шпилька её красных туфель
пройдётся пулемётной очередью, делая решето из стекла. Затаив
дыхание, я ждала развязки, да и Костя, видимо, зная свой косяк (его же
подружка, не моя), лежал на мне сверху, боясь пошевелиться.
– Я этому козлу поверила, – почти срываясь на истерику, вопила
блондинка, запустив пальцы в свои волосы. – На хрен вообще спрашивать,
как тебя подстричь, если все равно обкромсает по-своему! Мастер,
стилист, мать его, называется! Подстриг, как лохушку!
Возможно, бликующее от света ламп стекло не давало ей возможности
видеть нас, но сделав шаг вперёд, чтобы поправить свою причёску, она,
оказалась очень близко. Наши взгляды встретились. Мы увидели её
округлившиеся глаза и открытый рот, она – две взлохмаченные в
беспорядке головы, нависшие одна над другой, с горящими от прилива
чувств и эмоций глазами. Через секунду стук её каблуков стих, и я совсем
не уверена в том, что ей понадобился лифт, чтобы подняться в «Облака».
Мы пытались зажать свои рты ладонями, но смех всё равно прорывался
сквозь них, выскакивал через люк, разбегаясь по парковке.