. Пока что рассчитывать на тебя он не может, да и на Якова тоже. Вот и сделай так, чтобы отец мог гордиться тобой!
Василий вскинул голову и сказал звенящим голосом:
– Я сделаю это!
Судоплатов молча пожал ему руку.
Недели напряженнейшей работы внезапно сменились целым днем ничегонеделанья, и Павел тотчас же нашел себе работенку. Расстрельный список не должен пылиться…
Заведя мотор неприметной «эмки», Судоплатов выехал со двора и направился к дому на 3-й Фрунзенской, где проживал Георгий Маленков – Берия обычно звал его Егором. Маленков являлся обычным невеждой, которых хватало в наркоматах, но аппаратчиком он был хитрейшим, а по части интриг и самого кардинала Ришелье превзошел. Член ГКО, начальник Управления кадров ЦК ВКП(б), кандидат в члены Политбюро, Маленков шагал по трупам, а после войны его небрежение человеческими жизнями примет оттенок изощренной подлости. Чего стоят лишь расстрелы блокадников, составивших громкое «Ленинградское дело»! Егор вывернулся – он был не только жирным, но и скользким, как глиняный склон в дождь. Массовый брак на авиастроительных заводах, из-за чего советские летчики гробились, – тоже на его совести, но и «Авиационное дело» закрыли. Так решил Сталин. Говорят, что вождь не думал о преемнике. Неправда. Думал. Преемником и стал Маленков. Осенью 1952 года именно он выступил с отчетным докладом на XIX съезде ВКП (б), том самом, на котором компартия стала зваться КПСС. Сталина Егор устраивал – он уравновешивал генералитет и партийную верхушку, соблюдая баланс интересов. Именно Маленков стал председателем Совета Министров сразу после смерти Иосифа Виссарионовича.
Правда, Сталин всерьез рассматривал и еще одну кандидатуру продолжателя своих дел – Николая Булганина, ныне заместителя председателя Совнаркома. Булганин был еще большим незнайкой, чем Маленков, к тому же он до того страшился ответственности, что мог месяцами откладывать срочные дела, даже такие архиважные, как создание ядерной бомбы. Этот высокий, осанистый человек с породистым лицом царского министра был способен на любую низость, например, топтать ногами профессора Вознесенского, расстрелянного по «Ленинградскому делу».
Их было трое, кто последними видел Сталина живым и здоровым, – Хрущев, Маленков и Булганин. Был еще четвертый – Берия, но на Лаврентия Палыча Судоплатов не грешил. Нарком не стал бы приближать смерть вождя, ему это не было нужно, ибо тогда бы он потерял все – и пост, и самую жизнь, что, собственно, и произошло в будущем (экий выверт!). А вот упомянутая троица вполне могла ускорить отход Сталина в мир иной – у них все было схвачено.