— Господи, что за помойка! — возмущалась Маринка. — Я уже по колено в цементе…
— Все-таки очень странно, — гнула я свою линию. — Я никогда ничего не слышала о сгоревшей библиотеке в Старой Деревне. Даже если этот пожар случился десять лет назад… Как такое может быть, чтобы здание горело десять лет — и не погасить?
— Не может, — охотно кивала Маринка. — Тебе лапшу на уши навешали, а ты и рада. Сразу детство в попе заиграло, на графские развалины захотелось…
— Это же романтично! Не понимаю, как можно быть равнодушной к загадочным развалинам, — продолжала я, обходя широкую лужу приятного кофейного цвета. — Разве ты не чувствуешь себя Ларой Крофт?
— Я себя чувствую бульдозером. В лучшем случае танком.
— Ой, какие мы нежные. Знаешь пословицу: «Танки грязи не боятся»? Подожди, мы уже почти пришли.
Сама того не зная, я сказала правду. Минут через пять дорога свернула в заросли верб. Стройка пропала из виду. Мы уперлись в обещанные железные ворота. Остановившись, я понюхала воздух. Он отчетливо пах горьким дымом.
Для начала я внимательно осмотрела сами ворота. Они были основательные — почти не ржавые, крашенные в зеленый цвет, высотой метра три, закрытые на великанский засов. В обе стороны от ворот, теряясь в зарослях, уходил забор из бетонных плит. Справа от ворот у забора стоял потрепанный синий вагончик, в каких обычно живут строители, с дверью и окошком с белой занавеской. На боку вагончика было написано «ОА Феникс».
— Убедилась? — услышала я за спиной голос Маринки. — Все глухо. И ничего интересного.
Я отвела взгляд от ворот и задумчиво посмотрела на забор.
— Если бы как-нибудь на него взобраться, то я бы, пожалуй, спрыгнула с той стороны. И, возможно, даже не разбилась.
— Слава Богу, что на него никак не взобраться.
— Ну почему же. А вагончик на что?
Маринка вытаращила глаза:
— Ты же не всерьез!
— Еще как всерьез.
— Прекрати! Разобьешься, дурочка!
— Спокойно. Я не собираюсь никуда прыгать. Просто влезу наверх и немножко посмотрю на пепелище.
Я двинулась в сторону вагончика, прикидывая, как бы забраться на крышу. Если, скажем, поставить ногу на дверную ручку… потом Маринка подтолкнет меня снизу… потом я цепляюсь за провода и подтягиваюсь…
— Сорвешься — на себе не потащу! — Маринка тщетно продолжала взывать к моему здравому смыслу.
Я подошла к двери вагончика и дернула за ручку, испытывая ее на прочность. Ручка поддалась неожиданно легко. Дверь распахнулась, и прокуренный мужской голос из темноты осведомился:
— Че надо?
Я шарахнулась назад. Маринка схватила меня за руку и оттащила метров на десять от вагончика. Потом мы остановились и принялись наблюдать. Через несколько секунд в дверях вагончика появился небритый и лохматый черноволосый мужик в оранжевой телогрейке поверх какой-то непотребной рванины.