Мужчина, застегнув рубашку, посмотрел по сторонам и стал обматывать ступню портянкой.
— Ты здесь одна? — спросил он.
— Ага, — с готовностью кивнула Эйси. — А ты что, изнасиловать меня хочешь?
Он застыл, перестав наматывать портянку, и уставился на неё.
— Ты чего? Дурная что ли?
— Дурная, — Эйси засмеялась. — Как ты сейчас правильно сказал: «дурная». Именно что дурная, меня и в деревне так дразнят. То есть, раньше дразнили, а теперь уже вроде фамилии стало. Хотя и фамилия у меня есть, — поспешила добавить она. — Ты не думай, что я какая бесфамильная. Мой отец вообще — чанбыр.
— Чанбыр? Голова, что ли?
— У-у, — протянула Эйси. — А ты интересный, честное слово, если чанбыра головой называешь. Издалека, наверное? С юга?
Мужчина не ответил. Затянув сапоги, он подошёл к костру и стал затаптывать угли. Эйси сорвала травинку и стала её жевать.
— Ты, наверное, солдат беглый, да? — спросила она.
Мужчина посмотрел на неё, но затем вновь продолжил своё занятие.
— Я по сапогам догадалась, — объяснила Эйси. — К нам солдаты в прошлом году заходили, так они так же сапоги затягивали, чтобы, значит, хлопали. Идут такие по деревне, а сапоги «хлоп-хлоп», «шлёп-шлёп». Я у них спрашиваю — зачем так? А они говорят — чтобы слышно было, что солдаты идут, а не тяпичи какие, представляешь? А я им говорю — у нас только продажницы так ходят, только они, значит, ладонью по пузу шлёпают, чтобы мужики слышали. Так они меня палкой ударили, представляешь? Синяк огромный был, прямо здесь вот, — Эйси приподняла платье и показала худую ногу. — А я им говорю — всё равно дураки, потому что солдат должен тихо ходить, а то его пристрелят, правильно?
Мужчина, затоптав костёр, рассматривал Эйси. Затем сплюнул и, подняв сумку, закинул её за плечо.
— Действительно дурная, — он направился в сторону дороги. — Тебя что, родные в лес прогнали, от греха подальше?
— Ага, — Эйси вскочила на ноги. — Только не в лес, а в Бэлль. Нам работник нужен, яму вырыть под колодец, вот меня и послали. А я решила через лес срезать, чтобы быстрее. Слышу — плещется кто-то, вышла — смотрю: ты. Вот и думаю: а чего в Бэлль переться, если ты тут, отощавший такой, пузом своим светишь?
— Дура ты, — он поравнялся с ней и, остановившись, покачал головой. — А если я тебя сейчас схвачу и прирежу? Об этом подумала?
— Не-е, не прирежешь, — махнула рукой Эйси. — Мне Смотрящая сказала, что меня стрела убьёт, а наша Смотрящая ни разу ещё не ошибалась. Даже смерть свою высмотрела, представляешь?
— Ну а если я тебя того… — он осмотрел её с ног до головы. — Вон в тех кустах?