— Что сказал вождь? — спросил Риккардо.
— Лесные духи, — ответил Джонни. — Живой ветер, поющие камни… Он угрожал расправой. Заодно назвал меня безбожником.
— Абориген.
— Я говорю: «Достань томагавк. Белый против красного, как в старые добрые». Он молчит. Я достал свой: «На! Видел?!».
— А старик?
— Да что старик. Закопал он свой. Через катетер ссыт.
Наигравшись, Боргевич едет к проститутке экстра-класса. Он пьян, укокошен и произносит только «Кама, Кама». В резюме сказано было, что она — посмертная аватара Камы. Почему посмертная? — спросил он у свата. Потому что бог с цветочными стрелами умер на заре Кали-Юги. Говорят, его испепелил Шива. Но считают, умер от сифилиса. Кама, которая ждёт сейчас Джонни в специальных апартаментах, играет на ситаре и цитирует Басё; впрочем, она играет на всём. Её услуги стоят очень дорого, возможно, она самая дорогая американская шлюха. Джонни это нравится.
Его кортеж мчится в восточную часть Милуоки, вдоль побережья. Луна парит над водами Мичигана, а озеро тихо плещет и волнуется. Боргевич высовывается в окно и изображает руками летящую над озером птицу. Двести километров в час на фоне звёздного неба. Джонни кажется, что он властелин пространства и времени. Тот, у кого есть земля, владеет всем, что на ней зиждется.
Охрана помогает Джонни войти и скрывается в соседней квартире. Если случится неладное, шеф нажмёт особым образом на часовой ремешок, и его свита перейдёт в боевой режим. Предусмотрены два секретных выхода. Боргевич сбрасывает пиджак — слышно, как стукается пижонский «кольт» о пол — и уходит в спальню. Он помнит балдахин с вышитыми сценами из Махабхараты, шёлковое бельё, ароматические свечи, он помнит, что Каму надо называть апсарой. В спальне пусто: наверно, она принимает душ. Джонни падает и тонет в недрах кровати; постельное бельё исполнено в виде звёздно-полосатого флага. Это чтобы одновременно трахать и Каму, и государство.
Ему надоедает ждать, и он, шатаясь, плетётся в гостиную.
Кто-то пыхтит и всхлипывает за стеклянной панелью. Боргевичу открывается ошеломляющая картина. Кама судорожно бьётся на полу в размётанных подушках, отбивая от себя ползучего гада, розовую змею толщиной с локоть. Тварь то обвивается вокруг шеи, заставляя Каму изогнуться в припадке асфиксии, то вонзается ей между ног, задирая пеньюар, то шлёпает по лбу. Сначала Джонни думает, что она так играет с резиновым другом. Мужчина трёт глаза, его до смерти пугает подобный приход. Наконец Кама, извернувшись, хватает змею и стучит ею о пол.
Боргевич понимает, что происходит «неладное», тянется к часам.