Пока жена рассказывала, Мегрэ смотрел на нее, насупившись, всем своим видом выражая крайнюю неприязнь ко всему, что связано с политикой. За время его службы было несколько случаев, когда государственный деятель-депутат, сенатор или вообще какая-нибудь важная птица — обращался к его услугам. Но они всегда делали это через его начальство. Каждый раз его вызывал к себе шеф, и разговор начинался примерно так:
— Дорогой Мегрэ, уж извините меня, но мне придется поручить вам дело, которое вас, наверно, не обрадует.
Как правило, это действительно были очень неприятные дела.
С Огюстом Пуаном Мегрэ не был знаком и даже ни разу не видел его. Пуан был не из тех, о ком часто пишут в газетах.
— Почему он не позвонил на набережную Орфевр?
Этот вопрос он задал скорее себе самому. Но мадам Мегрэ все же ответила:
— Откуда мне знать? Я повторила все, что он сказал. Звонил он из автомата…
Эта деталь произвела на мадам Мегрэ очень сильное впечатление: для нее министр был человеком настолько значительным, что ей трудно было представить, как он поздним вечером чуть ли не тайком пробирается по бульвару к будке автомата.
— …и сказал, что ты должен приехать не в министерство, а на квартиру, которую он сохранил…
Она заглянула в бумажку, на которой записала адрес.
— …бульвар Пастера, дом двадцать семь. Консьержку можешь не беспокоить, поднимайся прямо на пятый этаж, налево.
— Он ждет меня?
— Он будет ждать столько, сколько нужно. Ему надо вернуться в министерство не позже полуночи.
И совсем другим тоном она спросила:
— Ты не думаешь, что это розыгрыш?
Мегрэ покачал головой. Конечно, все это выглядело очень необычно и странно, но на розыгрыш не похоже.
— Выпьешь кофе?
— Нет, спасибо. После пива не стоит…
Не присев, он выпил рюмочку сливянки, взял с камина чистую трубку и направился к выходу.
— До свидания.
Когда Мегрэ снова вышел на бульвар Ришар-Ленуар, влажность, целый день ощущавшаяся в воздухе, начала сгущаться в капельки тумана: вокруг фонарей возникли радужные кольца. Мегрэ не взял такси. На бульвар Пастера можно быстро добраться на метро. Возможно, он так решил потому, что не чувствовал себя при исполнении служебных обязанностей.
В поезде, уставившись на какого-то усатого мужчину напротив, читавшего газету, Мегрэ не переставал спрашивать себя, что нужно Огюсту Пуану и почему он так срочно и так таинственно пригласил его к себе.
Ему было известно только, что Пуан был раньше адвокатом — в Вандее, в Ла-Рош-Сюр-Йон — и на политическую арену вступил довольно поздно. Он принадлежал к числу тех депутатов, которых избирали после войны за стойкость и безупречное поведение, проявленные во время оккупации.