— Где это происходило?
— В колонном зале. Это все равно, как на вокзале Сен-Лазар! Служителям приходилось оттеснять любопытных, а то бы нас задавили.
— Секретарь Маскулена присутствовал при этом?
— Не знаю. Я с ним незнаком. Мне его не представили.
— Много получилось?
— Около трех страниц на машинке. Журналисты стенографировали одновременно со мной.
Это означало, что заявление Маскулена появится сегодня же вечером в последних выпусках газет.
— Он предложил мне принести заявление в перепечатанном виде ему на подпись.
— Что ты ответил?
— Что ничего не могу ему сказать и буду ждать ваших распоряжений.
— Ты не знаешь, есть сегодня вечернее заседание в Палате?
— Не думаю. Я слышал, что все закончится к пяти.
— Ладно, садись печатать и жди меня.
Мадам Годри все не возвращалась. Но не успел Мегрэ пройти и ста шагов, как увидел ее с хозяйственной сумкой в руке. Рядом с ней семенил ее сын. Она узнала комиссара.
— Вы ко мне?
— Всего на минутку.
— Пойдемте. Я как раз делала покупки.
— Пожалуй, мне не стоит подниматься.
Мальчик тянул мать за руку, задавал вопросы:
— А кто он? А зачем ему надо с тобой разговаривать?
— Не мешай. Он хочет спросить меня.
— А что?
Мегрэ вынул из кармана фотографию.
— Вы узнаете его?
Наклонившись, она посмотрела на фото и воскликнула:
— Это он!
Таким образом, выяснилось, что Эжен Бенуа, человек, который курит сигары, появлялся в двух местах: на бульваре Пастера, откуда, очевидно, украл отчет Калама, и в баре на улице Жакоб, где подошел к Пикмалю и повел его в сторону, противоположную Школе дорог и мостов.
— Вы его нашли? — спросила мадам Годри.
— Еще нет. Но теперь это уже вопрос времени.
Мегрэ снова поймал такси и отправился на бульвар Сен-Мартен, жалея, что не взял полицейскую машину: теперь придется объясняться по поводу расходов с бухгалтерией.
Дом был старый. В окнах второго этажа нижние стекла были матовые, и черная надпись на них гласила:
АГЕНТСТВО БЕНУА
Расследования любого рода.
По обе стороны подворотни таблички оповещали, что здесь есть зубной врач, продают искусственные цветы, принимает шведская массажистка и оказывают другие услуги, подчас довольно неожиданные. Лестница была мрачная и грязная. Имя Бенуа фигурировало на эмалевой дощечке, прибитой к одной из дверей.
Мегрэ постучал, заранее зная, что ему не ответят: под дверью торчали рекламные проспекты. Подождав с минуту для очистки совести, он спустился вниз и разыскал в глубине двора привратницкую. Здешний привратник был одновременно сапожником, и это помещение служило ему мастерской.
— Давно вы не видели месье Бенуа?