— А я бы хотела пожить так, — мечтательно вздохнула Кленина. — И чтобы ювелирные украшения приносили прямо в номер, а я их покупала, словно персики. С такой же легкостью…
— Любите драгоценности?
— А какая женщина не любит? Душу, конечно, я бы ради них дьяволу не продала, но полюбоваться на себя в зеркале в колье из изумрудов… Это было бы здорово!
— А ради чего продали бы?
— Что? — удивилась Кленина.
— Душу. Есть что-то, из-за чего вы бы согласились продать душу дьяволу? — с лукавой улыбкой спросил Гольский.
— А вы кто, Мефистофель? — прищурилась Ирина.
— Увольте, голубушка, — рассмеялся Александр Ильич. — Разве я похож?
— Похож, похож. — Кленина задумчиво оглядела загорелое лицо и аккуратную бородку Гольского. — Жаль, глаза у вас не разного цвета. Тогда у меня был бы шанс впоследствии хвастаться, что я ужинала с булгаковским Воландом.
— И все-таки?
— Возможно, по сходной цене… — Она сделала вид, что задумалась. — А вообще-то есть только одна причина, по которой я могла бы отдать свою душу, — любовь!
— О, вы настоящая женщина! — Гольский галантно поцеловал ей руку. — Но мне кажется, что вам, Ирина Александровна, не нужно прибегать к помощи дьявола, чтобы завоевать чью-то любовь… Вы прекрасно справитесь и без него.
— Просто я уже продала свою душу, — отшутилась Ирина. — И дьяволу приходится мне помогать.
После выпитой бутылки вина голова у нее кружилась, щеки зарумянились, настроение поднялось. Она даже рискнула спросить у Александра Ильича, как идут поиски киллерши.
— Как обычно, — пожал плечами Гольский. — Не слишком быстро. Тем более здесь есть одна маленькая загвоздка: я остался жив, пострадал лишь Юра, мой телохранитель. А нет трупа — нет лишних поводов волноваться.
Он так равнодушно это сказал, что у Клениной появилось желание слегка его подразнить.
— А вы не боитесь, что убийца может повторить свою попытку? — Она пригубила вино. — Или, например, что я действительно с ней связана? Может, у меня в сумочке лежит пистолет и сейчас я вас убью?
— Знаете, в мои годы уже ничему не удивляешься, — устало сказал Александр Ильич. — Хотя если бы я ошибся в вас, меня бы это огорчило…
Тихие звуки струнного оркестра настроили Ирину на более серьезный лад.
— И все-таки вы сказали, что в Москве бываете наездами. — Она решилась высказаться напрямик. — Значит, у вас нет устоявшихся маршрутов и любимых мест?
— В общем-то нет.
— Вот видите. А ваше окружение знало заранее, что вы решили ехать в Столешников переулок?
— Они не могли знать этого заранее, потому что я только в два часа дня понял, что смогу освободиться и поехать погулять.