Быстро оделась. Подарки закупили ещё до Ленинграда — в другой жизни. Ходили втроём: с Ириной и Шуркой. Что-то там сногсшибательное напридумывали. Но что, вспомнить не смогла — так бесконечно давно это было.
А вдруг произойдёт необыкновенное — они возьмут и не расстанутся? Ну, например, она сумеет их всех влюбить в свой институт. Всем в нём найдётся место: и математикам, и физикам, и поэтам… Построят собственный город и все переселятся в него?
Странно, о Глебе даже не вспомнила, будто его никогда в её жизни не было.
Школа блестела и была ещё пуста. Ещё в декабре договорились прийти в этот день пораньше и разложить мальчишкам подарки. Как, оказывается, давно она не была по-настоящему в школе. Целую вечность. Осторожно, словно боясь пустоты, заглянула в свой класс — у доски расхаживал Геннадий. Лицо узко белело в электрическом свете. Он был мрачен. На полу валялась тряпка, и он поддавал её ногой. Тряпка отлетала, он медленно шёл к ней, и тряпка летела снова. Что это с ним опять?
Боясь потерять неожиданное равновесие, Даша пошла по пустому коридору, а потом по пустой лестнице вниз — школа заполняется с другой стороны. Несколько раз спустилась, несколько раз поднялась по этой тихой лестнице, слушая начинающую гудеть школу. Радостное возбуждение не исчезло, наоборот, перешло в нетерпение. Она поспешила назад.
В классе творилось что-то невообразимое: Костя в чешуйчатом панцире размахивал щёткой, как копьём. Ребята пытались понять, из чего панцирь, — ощупывали. Даша усмехнулась: целый вечер они, помнится, кромсали светофильтры для проектора, а потом наклеивали полосками на сукно. Весело получилось!
— Не подходи! — кричал Костя.
Олег бил линейкой по блестящему походному котелку. Кто-то дудел в дудку, кто-то свистел в свисток, кто-то мигал фонариком. Фёдор пытался разобрать надписи на небольших коробках. Даша вспомнила — это немецкие плёнки для кинокамеры.
Глебу подарили томик Пастернака, и он уже листал его. Даша, сама себе удивляясь, не боясь ответного взгляда, разглядывала его радостно-сосредоточенное лицо. Просто Глеб. Она легко вздохнула.
Вдруг увидела Геннадия: горькая обида застыла в каждой его черте. Что ему подарили? Забыла. Подошла. Геннадий в вытянутых руках держал синий тюбик. Даша вздрогнула. Давно-давно, до Ленинграда, они радостно покупали этот «подарок» — пятновыводитель… крови!
Как же она забыла об этом? Обидели человека.
— Тигра хочу. Полосатень…кого.
— Звени, звени, моя душа.
— Контрольные сегодня отменяются.
— Эй, твой ход. Сдаёшься — так и скажи.
— Штормит не штормит — всё один бес. — Снежками летели в неё безадресные голоса.