«Да что это тут сегодня творится?» — мысль стучала в висках недоумением. Казалось, что респектабельный парковый массив в один момент превратился в какой-то лес ужасов. Стволы деревьев начали светиться мертвенным белесым светом, гримасничая складками коры. Злобные алые, желтые, зеленые глаза выглядывали из-под корней. И это приближающееся шипение, да еще тварь, подгоняющая ударами крыльев…
Одно из деревьев вытянуло корень, приподнимая его над землей извивающимся горбом. Алексей со всего размаху налетел на этот корень, упал, переворачиваясь в воздухе. Ударившись о землю, он увидел смыкающуюся темноту и ухмылку на морде непонятного крылатого зверя. Взмах длинного хвоста со змеиной головой на конце, окончательно опустил занавес в сознании.
Алексей очнулся с дикой головной болью. С трудом разлепляя веки подумал, что в гостях у Сашки был явный перебор с водкой. Такое тяжелое похмелье посещало редко. Но сейчас голова трещала, словно по ней били чем-то тяжелым, в ушах грохотали ударники, язык сухо царапал нёбо, а глаза категорически отказывались раскрываться. Он потянул руку, думая найти стакан воды на прикроватной тумбочке. Однако рука даже не шевельнулась, несмотря на все усилия. Алексей подергал второй рукой, попытался сесть. С изумлением отметил тот факт, что тело вообще отказывалось слушаться, а глаза были залиты чем-то липким.
Наконец глаза раскрылись. Оглядевшись, Алексей отчаянно заизвивался. Он не лежал в своей постели, как думал раньше, и не страдал от тяжелого похмелья. Он висел, растянутый между деревьями, опутанный коконом из паутины, а руки и ноги его сжимали массивные кандалы, цепи от которых охватывали стволы сосен. Глаза были залиты кровью, все еще сочившейся из рассеченной головы.
— Очухался! — злорадно прочавкал чей-то голос. Алексей повернул голову, борясь с тошнотой.
Чуть в стороне сидела та самая крылатая тварь, с хвостом-змеей, и с меланхоличным видом чистила изогнутые черные когти щепочкой.
— Ты кто? — просипел Алексей, прикрывая глаза, чтобы не видеть лысого черепа с какими-то извивающимися то ли червяками, то ли щупальцами вместо шерсти.
— Ужину не положено интересоваться, — равнодушно ответила тварь и отвернулась. Алексей забился в своем коконе, стараясь вырваться на свободу, с холодной обреченностью понимая, что это бесполезно. Цепи держали надежно.
— Да не рвись ты так, — тварь безразличием тона только подчеркивала безнадежность положения. — Все равно не убежишь, только силы потеряешь.
— А пошел ты! — Алексей добавил конкретное пожелание, куда, по его мнению, должна была пойти эта жутковатая тварь, что там сделать, и какие отношения у этой самой твари были всю ее тварьскую жизнь с ближайшими родственниками.