Ему было жаль её? Ха! Да пусть он засунет свою жалость куда подальше! Она в ней не нуждалась. Заре было стыдно признаться даже самой себе в том, что на кухне, стоя перед ним, в чём мать родила, она хотела грубости. Хотела его сильных рук, крепко держащих её за талию. Хотела слышать его низкий голос, произносящий обидные английские фразочки над её ухом. Хотела его движений внутри себя. Её просто разрывало от неудовлетворенного желания. Впервые в жизни она хотела секса и не могла его получить! Какой-то черный юмор судьбы, не иначе.
И что ей сейчас делать? Зара решила для начала одеться. Но не успела она даже сделать шаг к шкафу, как сильные мужские руки прижали ее к сзади к стальному торсу. Макс.
— I have changed my mind,sweetie (Я передумал, сладкая.), — сказал мужчина и вторгся в тело девушки одним рывком, подчиняясь первобытным инстинктам. Он хотел обладать ею — он будет обладать ею. Её душевные терзания его не заботили.
Зара прижалась сильней к мощному телу Макса, ища в нём опору, поддержку, которой у неё никогда не было. Её мало волновали движения его члена, неистово врывающегося в её тело. Его руки держали её так крепко, так сильно, даря ощущение полнейшей безопасности. Она просто хотела, чтобы он так защищал её всегда, всегда держал в своих объятиях. Все эти чувства и желания, открывшиеся ей, напугали Зару. Она никогда и не смела мечтать о чём-то таком, не смела даже думать о счастье. Это не для неё. Если она влюбится в Макса, это сломает её окончательно. Девушка попыталась отстраниться от мужчины, вырываясь из его захвата, но он оказался быстрей.
— Куда это ты собралась, крошка? Кажется, ты забыла, что я определяю твои желания, твои мысли и твои движения. Я разрешал тебе сейчас мешать мне? — Потянул ее за волосы, проводя губами по щеке и ускоряя движения. — Разрешал, Зара?
— Нет, — простонала она, обхватывая его голову руками. Если бы только можно было слиться на клеточном уровне, соединиться молекулами... Она бы сделала это.
Макс скинул её руки и наклонил Зару вперёд, совершая более резкие движения. Он чувствовал себя разъяренным гепардом в период горячки, её тело — это все, что ему было нужно. Быть в ней. Забыть обо всём. Хоть на миг закрыть глаза и, как будто, этого мира нет. Нет прошлого, нет ничего. Есть только он и она. И ничего больше. Мужчина с рёвом кончил, притягивая трясущуюся Зару к себе, укутывая своим теплом.
Шлюха, шлюха, шлюха! Эти гребаные мысли никак не давали ему получать удовольствие от нахождения рядом с ней. Они сверлили его голову изнутри, вдалбливая ему в голову одну простую истину: «Она — шлюха!» А значит, никакой жалости, никакой нежности.