…он впитывал огонь, страшась, что того не хватит, чтобы затянуть все прорехи в теле.
…он был.
И стал.
И устоял. И даже сумел сделать шаг, прежде чем рухнуть на разодранную ожогами землю.
– Надо же, живой, – едва ли не с восторгом произнес Кирей. Он присел на корточки и руку протянул.
– И не надейся.
Арей прислушался к себе.
Сила была.
Прежняя? Нет. Иная… чистая? Живая? Та, которой он лишился, только теперь Арей понял, сколь самонадеянно он полагал ее истинною. Человеческая кровь разбавила ее, извратила, но теперь пламя вернулось.
– Вставай уже, племянничек, – Кирей не позволил додумать. – Потом поклоны бить станешь.
– Не дождешься, дядюшка.
Но руку протянутую Арей отвергать не стал. Все ж гордость и глупость – суть разные вещи. И пусть пламя кипело внутри, однако же физических сил у него не хватит и на то, чтобы до края поля доползти. А за краем тропинка начиналась, сквозь лесок, через овраг…
Нет, сам он не доберется.
– И вот еще что, племянничек. – Кирей помог подняться. И подумалось, что ожоги он способен залечить столь же легко, да не станет. И не оттого, что презирает слабого родича, мало того, что рабом рожденного, полукровку, так еще и силы лишившегося.
Нет.
Теперь, странное дело, Арей лучше понимал того, кто глядел на него сверху вниз, с насмешкою и вызовом.
Сам должен справиться.
В этом суть.
С огнем ли. С ожогами. С… прочим. Если сумеет – честь Арею и хвала. А нет, то хотя бы похоронят свободным человеком.
– Что, дядюшка, – в тон отозвался Арей.
Спекшиеся мышцы не слушались. И хорошо бы никого не встретить по пути, а то ж сочинят… придумают, переврут…
…и донесут куда надобно, и куда не следует вовсе.
– Огонь – стихия непростая. – Кирей шел медленно.
А ведь и ночь он выбрал непростую.
И место неслучайное.
И значит, не будет встреч и свидетелей. Хорошо…
– Взять ты силу взял, но это полдела, если не треть. Попробуй теперь удержать. Приручить…
Огонь загудел, соглашаясь, что он, конечно, готов терпеть слабую телесную оболочку, в которую его заточили – или наивно полагали, будто заточили, – но до поры до времени. Эту клетку ничего не стоит разрушить.
– И если позволишь совет…
– А не позволю?
Кирей плечами пожал: мол, мое дело сказать, а твое – думать, надо ли тебе сказанное.
– Держи себя в руках.
Пламя свернулось в животе, теперь Арей ощущал его огромным змеем с огненною шкурой. О таком мама сказки рассказывала. О чешуе золотой, о следах самоцветных, о логове под корнями старого дуба, о крыльях грозовых, из меди созданных. Взмахнет змей крылами и полетит над степью звон-гром.
Поднимется…