С тех пор в моей жизни появился четкий распорядок: с утра и до обеда — занятия в классе, затем — чтение книг и работа над домашним заданием, после — тренировки с лордом-директором, и только потом оставалось немного времени на общение с Рэном.
Утренние уроки стали гораздо сложнее, потому что после успешно сданного зачета начался новый цикл, и в мою жизнь вошли совершенно новые дисциплины. Мастер Руок — внушительного вида дядечка с заметным брюшком, окладистой бородой, невозмутимым, абсолютно непробиваемым лицом и монотонным до безобразия голосом — сменил господина Дабоша и теперь преподавал нам точные науки: арифметику, геометрию, черчение… И поскольку науки эти требовали гораздо большего внимания, нежели просто прослушивание интересных лекций, то нагрузка ощутимо возросла.
Сперва я недоумевала, почему руководство ввело этот цикл не с самого начала. Наука общения с цифрами оказалась весьма своеобразной, сложной для понимания, требующей полного сосредоточения на процессе и, к тому же, быстро утомляла. Необычные задания, абстрактные понятия, обилие расчетов и записей, которые нам теперь приходилось делать… освоив простейший счет с помощью наставницы, я и подумать не могла, что с цифрами можно сотворить что-то еще! Сложить и отнять — еще полбеды, а вот умножение, деление, возведение в степень… кому это, спрашивается, нужно? И зачем? Торговцам? Казначеям? Ладно они. Но лично мне-то оно для чего?!
Увы, никто не собирался этого пояснять. К тому же, согласно программе, цикл требовал полного освоения, поэтому мастер Руок добросовестно заваливал нас объяснениями и примерами. Каждому из учеников достался учебник, вечно полная чернильница и стопка чистой бумаги, которую наконец-то разрешили марать без ограничений. Более того, у нас впервые появились домашние задания, согласно которым следовало не только читать, но и отражать в письменном виде. И это неожиданно забирало много времени, потому что кое у кого раньше не было навыков по быстрому письму. А уж необходимость скрупулезно вырисовывать какие-то квадратики, окружности и треугольники, да еще с заданными параметрами, вызывала глухое раздражение.
Не спасало даже то, что мастер Руок оказался магом и всячески упрощал процесс обучения, в изобилии демонстрируя висящие в воздухе таблицы и чертежи. Вернее, не так уж сильно это облегчало жизнь лично мне и, пожалуй, еще Тиссе, зато мальчишки справлялись на удивление неплохо.
Собственно, впервые заметив, что девочка медленнее всех решает примеры, я сперва почувствовала облегчение (надо же, в кои-то веки кому-то хуже, чем мне!), а потом задумалась. А когда арре Руок впервые подошел к малышке и вполголоса начал во второй раз объяснять смысл какой-то формулы, до меня наконец-то дошло: циклы-то у нас у всех были одинаковыми. И нагрузка, соответственно, тоже. А вот возможности, увы, сильно различались. Тот же Риер ориентировался в мире чисел легко и непринужденно, словно давно и тесно был с ним знаком… впрочем, так, наверное, и было — аристократов учили явно получше, чем деревенских ведуний. Что же касается Тиссы… я вдруг со стыдом вспомнила, что девочка еще седмицу назад не умела читать. А теперь вполне сносно не только зачитывала классу условия очередной задачки из учебника, но и вычерчивала в листках самостоятельно рассчитанные фигуры.