— Так это он принес утром розы?
— Да, он каждый месяц тринадцатого числа приносит сюда розы.
— Почему каждый месяц? И тринадцатого числа? У нее же день рождения в январе!
— Да у него двенадцатого числа зарплата, на следующий день он едет в город, покупает цветы, выражая таким образом свою любовь к Оле, а потом живет впроголодь… Беда у него с головой, совсем рассудок помутился после того, как Оля пропала.
Я, помня о кремовых туфлях, шарфике и успев по каким-то мелочам составить романтический портрет пропавшей Оли, осторожно заметила:
— Но он прав… Зная Олю, действительно можно предположить, что она просто закружилась, понимаете? Другой мужчина, новая любовь…
— Вот и я ему тоже говорю, пытаюсь его успокоить, хотя… Если так, то почему она паспорт-то свой не взяла?
Я вспомнила свои бешеные сборы в Лопухине, у меня тоже не было возможности взять свой паспорт. Для Бориса же оставленный мною дома паспорт послужит лишним доказательством того, что я действительно окончательно потеряла голову, влюбилась и уехала, улетела, растворилась в своей любви, забыв обо всем на свете.
— А я ведь приехала к ней… И что теперь делать? — Мне предстояло еще долго играть роль подруги незнакомой мне девушки.
— У вас к ней какое-то дело?
— Можно сказать и так, Анфиса. Вы, я вижу, девушка хорошая, но мне не хотелось бы распространяться… Понимаю, деревня маленькая, языки будут чесать. Мне бы схорониться, спрятаться.
— У вас проблемы, это сразу видно. Муж?
Я кивнула. Вот так люди сами и подсказывают варианты ответов.
— Но мне-то вы можете рассказать. Я была самой близкой подругой Оли. И если вы ее подольская подруга, близкий человек, то, значит, и мне тоже. Как говорится, скажи мне, кто твой друг. Можете на меня положиться. Во всем. Помогу чем смогу. Вы можете мне все рассказать, но другим — ни слова. Вы правильно сказали, деревня у нас маленькая, стоит вам только с кем-то поделиться, как сразу всем все станет известно. А вам это надо?
— Нет, не надо.
Она ждала от меня рассказа. Короткого, но информативного, из которого ясно было бы, что я забыла в Синем Болоте.
Пришлось придумать историю женщины, связавшейся по жизни с мужем-алкоголиком, который пил, бил, издевался… Я уложилась со своим рассказом в пару минут.
— Бедная… — В темных, блестящих глазах Анфисы стояли слезы. — Дай-ка я тебя обниму.
Мой рассказ стал для нее настоящим откровением, она почувствовала себя на самом деле близким мне человеком, как-то естественно перешла на «ты» и обняла меня, прижала к себе. И я, человек из другого мира, из другой вселенной, совершенно чужая, посторонняя обманщица, жертва другой, но более страшной и циничной истории, вдруг почувствовала (странное дело!) облегчение. Я совершенно неожиданно стала не одна. У меня появилась подруга. И хотя я не знала об Анфисе ровным счетом ничего, и о ее характере, внутреннем мире, порядочности могла судить лишь по ее сочувствующему взгляду, добрым глазам, да словам. Это была простая, с открытой душой девушка.