В Синее Болото мы возвращались с «нашими» — Караваевыми. Багажник был полон каких-то мешков, пакетов. Как потом объяснила мне Анфиса, в Белом есть специализированный магазин, где продавали зерновые и витаминные смеси для домашней птицы и животных. Все это было для меня новое, до этого я имела самое смутное представление о сельской жизни.
Меня высадили возле «моего» дома, и я вдруг поняла, что не хочу оставаться одна, что у меня много нерешенных проблем и мне просто необходимо поговорить с Анфисой, в чем-то довериться ей.
— Ты разве не выйдешь со мной? — спросила я, с надеждой глядя на Анфису.
— Выйду, конечно, — просияла она и вышла. Мы поблагодарили Караваевых за поездку, и снова я удивилась тому, что с нас не взяли денег.
— Я подумала, что уже надоела тебе, — призналась мне Анфиса, когда мы вошли в дом. — Может, тебе хотелось побыть одной.
Может, в другой ситуации мне бы действительно хотелось остаться одной, но только не тогда, когда в голове у меня была полная неразбериха и мне просто необходимо было наметить план действий. Я не собиралась целыми днями пить чай да спать. К тому же я должна была вести себя таким образом, чтобы не давать повода для сплетен, касающихся моего положения в деревне, моей занятости. Я не была здесь гостем, я же сказала Анфисе, что поживу здесь. Мое поведение, поступки должны были соответствовать моей легенде. Если я сбежала от своего мужа-тирана из Подольска, значит, вряд ли у меня были деньги. Стало быть, мне надо было искать работу. Вот об этом я и собиралась поговорить вплотную с Анфисой.
— Я ждала, когда мы вернемся к этому разговору, — сказала мне Анфиса. — А ты, я погляжу, только чаем и питаешься.
Какая же она внимательная! Я действительно снова включила электрический чайник, чтобы заварить чай и угостить свою подругу.
— Если так и дальше пойдет, то заболеешь чайной болезнью, — серьезно сказала она. — Надо супчик себе варить, картошечку, салатики делать, я принесу тебе помидоры.
— Что это за чайная такая болезнь?
— Как, ты не знаешь? — она всплеснула руками. — У нас вон Маша Топорова тоже ленилась себе готовить, один чай пила, причем крепкий, спать перестала. Так к ней повадился приходить призрак ее умершего мужа. Постучит в дверь и начинает завывать так жалобно: «Маша, пусти меня переночевать!»
— Анфиса!
— Да я правду говорю!
— И что?
— Померла она, вот что. Приходил он к ней, приходил, сначала к ней просился, она все окна с вечера ставнями закрывала, двери запирала, а он все равно просился, ногтями скребся в дверь, утром на ставнях и дверях кровавые следы оставались. Ну а потом к себе позвал, и померла она…