Я запоминал все, что он рассказывал мне, в душе надеясь, что Нина Бретт все же отыщется в самое ближайшее время. Мы расстались с ним почти друзьями, я испытывал к Борису искреннюю симпатию и понимал, почему яркая звезда оперного искусства Нина Бретт выбрала себе в мужья скромного настройщика — он был человеком. Добрым, надежным, и настоящим музыкантом. Она могла всегда на него положиться.
Вечером за ужином я рассказал Гере об исчезновении Нины Бретт.
— Нина Бретт! Хочешь, я дам тебе ее послушать! — оживилась она, и вскоре нашу квартиру заполнило великолепное, сверкающее сопрано. Я не музыкант и то был потрясен прекрасным голосом молодой женщины, являющейся к тому же практически моей клиенткой!
— Она потрясающе красива! — сказала Гера. — Она может украсить любой театр мира! Кажется, у нее контракты с какими-то знаменитыми театрами Италии, Аргентины. Я где-то читала!
Лена, раскладывая по тарелкам пюре с котлетами, вздохнула:
— Эх, дает же Бог кому-то волшебный голос! Вы уж разыщите ее, Ефим Борисович!
Я промолчал. Два моих помощника отправились на дачу Нины в Лопухино. Одного человека я послал на ее квартиру. Сам же вечером поехал на встречу с близкой подругой Нины Стеллой Михайловой в ресторан «Пушкин».
Лишь выехав на трассу, добравшись до развилки и увидев указатели, я сообразила, где примерно нахожусь и как доехать до Лопухина. В тот момент меня мало беспокоило, что я еду без документов, больше всего переживала, что если меня остановят и даже если я буду молчать, то в полиции быстро сообразят, кто я, и тогда уже мне не будет спасения. Жить по уши в грязи я не собиралась. Не для того я была рождена, чтобы в самое для меня благостное время, когда я была на взлете, вдруг оказаться в луже с помоями.
А потому мне надо было затеряться. Исчезнуть, спрятаться, как делают дети, испугавшись и забравшись под кровать, в темноту, в тишину. Но для того чтобы начать новую жизнь, мне нужны были деньги. Конечно, триста с лишним евро плюс пятнадцать тысяч рублей, что я нашла в портмоне маски, недурно для начала. Но я собиралась полностью изменить свою жизнь, а для этого нужны были большие деньги. И эти деньги у меня были.
Я всегда поражалась тому обстоятельству, что жены, скажем, олигархов, которых те выставляют на улицу, можно сказать, в чем мать родила, остаются без гроша в кармане. Почему они не делают никаких тайных от мужа накоплений на черный день? Ведь столько разных историй происходят в той же Москве, на Рублевке, сколько трагедий разыгрывается, и что? Почему никто не делает никаких выводов? Разве нужно обладать каким-то особым умом, чтобы попросту припрятывать денежки от мужа, складывая их не в банк, а, грубо говоря, в банку? Из-под маринованных огурцов? И держать ее не в доме, а в саду, в лесу, где-нибудь там, где можно будет потом откопать?