В.В. разобрался со своей сигарой, взглянул на Митю и натолкнулся на тусклый потухший взгляд смертельно уставшего человека.
В.В. испугался, и пронзительный звон тревоги наполнил его голову.
— Что с вами, Митя? — спросил он совсем неофициально, как заботливый отец. — Вам плохо?
Митя встрепенулся, собрал все свои силы и обаяние и сказал:
— Что вы, Вадим Венедиктович! Я просто подумал о том, что вначале мне будет грустновато…
И Митя улыбнулся своей обезоруживающей мальчишеской улыбкой, которая сделала его лицо прежним, Митиным, — тех давних уже лет.
У В.В. отлегло от сердца, но он все же сказал:
— Конечно, я понимаю, — ходить сейчас в присутствие уже неинтересно и скучно. Но что делать?!
И В.В. успокоено подумал: вовремя. Не поздно. В самый раз. Митя стал мужчиной.
А Митя, никогда почти не болевший, заболевал. И не понимал — чем. Вдруг среди дня на него наползала, наваливалась тоска. Она давила и жала, голова становилась пустой и гулкой. Поиздевавшись, тоска убиралась, и, сменяя ее, влетала тревога со своими бубнами, танцами, тряской. И тогда из глуби выныривало то словечко: ПОЗДНО.
И Митя не знал, что делать.
Он пил какие-то патентованные средства, транквилизаторы, — потихоньку от Нэли, чтобы она зря не волновалась. Они на короткое время помогали, но потом все приходило в той же последовательности.
Он боролся.
Всеми возможными средствами, уже сам, без лекарств. Стал болтливым и шутником. Потому что, когда он говорил, ТЕ притихали… Но не будешь же все время нести чушь, — вон и Нэля стала посматривать на него с боязливым интересом.
Тоска и тревога, побесившись и разрушив его устоявшийся было мир, как налетали внезапно, так внезапно и исчезали, а он оставался, опустошенный, мокрый от пота, без сил и мыслей. Но все равно группировался для следующего их удара — сжимался, гнал этих гостей внутренним с ними пренебрежительным монологом, уверяя, что силен и ему нечего и некого бояться. Боялся он только воспоминаний…
Митя похудел и стал похож на себя прежнего, только глаза его выдавали: странно опустошенные, как бы покрытые пеленой тягучей тоски.
Он заказал себе притемненные очки и стал носить их, почти не снимая. Так было легче.
Нэля переполошилась:
— Что с тобой? Ты что, стал плохо видеть?
— Да нет, — смеялся он, — интересничаю. Примериваюсь к новой обстановке. Как тут говорят — меняю имидж.
Нэля успокоилась, а В.В., увидев его в очках, одобрительно отметил:
— Очень верно. Вам идут очки.
Так шли дни, недели, месяцы, — в постоянной тревоге. И однажды Митя, встав утром, понял, что непонятная болезнь ушла.