Услышав это, у Толбузина отлегло от сердца.
— Спасибо тебе, Иван Егорыч. Теперь хоть кусок в горло пойдет.
Теперь можно было и о себе подумать.
— Давайте, кушайте, а мы вам не станем мешать, — глядя на то, с какими жадными глазами Алексей Ларионович смотрит на ломившийся от снеди стол, сказал Власов. — Пойдем, Аннушка, пусть гости поедят. Говорить с ними будем позже.
Пока Толбузины ели, Власов с женой о чем-то переговаривались за стеной. Видно, решали, как быть с гостями. То ль их к себе на постой принять, то ли указать им место в казенной избе.
Вот, запив еду молоком, Толбузины отвалились от стола.
— Теперь докладывай, Ляксей Ларионыч, что да как… — попросил Толбузина Власов.
— То есть? — пожал плечами Толбузин. — Ты лучше вот что мне скажи, Иван Егорыч… Отчего ты так долго помощь нам не слал? Не получал моей весточки? Почему молчишь?
Власов нахмурился.
— Не знаешь, как мы живем? — спросил он.
— Как же? — вопросом на вопрос ответил Толбузин.
— Часом с квасом, а порой вообще с водой. Ни людей, ни оружия. Кого я тебе пошлю?
— Взял бы всех до последнего служивого и сам пришел! — с вызовом промолвил гость.
— Сам! Ишь чего захотел! — зло огрызнулся Власов, имевший твердый и несговорчивый характер. — Ты решил всех собак мне на шею повесить? Не выйдет! — вскричал он.
— Чего они там лаются? — удивилась Анна Тихоновна, мирно разговаривавшая с гостьей в женском уголке.
— Да кто их поймет?.. — кротко улыбнулась Марья Даниловна, но невольно напрягла слух.
— Не виню я тебя, не виню… — услышала она голос супруга. — Все равно нельзя было нас оставлять в беде. В колокола не били, в двери кремлевских чертогов не стучались.
Власов в запале стукнул кулаком по столу.
— В какие двери? — отчаянно взглянув на гостя, спросил он. — Как будто ты не знаешь, что Москва другим умом живет! Ей недосуг думать о происходящем здесь.
— Вот то-то и оно, — вздохнув, согласился гость.
— Ты вот, Ляксей Ларионыч… Садись и пиши письмо в столицу. Все опиши, как было, а то давай вместе «скаску» сочиним. Я ведь не впервые перед Москвой отчитываюсь. Глядишь, и проймет. Нет, так не сносить нам с тобой головы. Что смотришь? Думаешь, меня пожалеют? Как бы не так. Тоже найдут к чему пристать. Мы соседи с тобой. Вот и скажут: отчего не помог? Чем?.. Я ведь последних своих людей с Кондратьевым к тебе отправил, а начнись здесь какая заваруха, так воевать некому и нечем. Полк Бейтона лишь накануне к нам явился. Думаю, пусть отдохнут чуть с дороги, а уже после я к тебе их пошлю. Тут ты сам явился…
— Про Бейтона мы слыхали, — сказал Толбузин. — Долго же он шел. Мог и пораньше.