— Выстоим, Федька! — выхватив сабли из кожаных ножен, дружно ответили ему казаки. — Веди нас, разлюбезный старшина, в бой! Если не умрем, то одолеем азиата! Оп-оппа!.. Пошел, пошел! — встав на стремена, пришпорили они своих лошадей.
— Вперед, вперед, товарищи мои! — крикнул на скаку старшина, и в его руке блеснула булатная сталь клинка. — Не посрамим казачье племя!
Его боевой клич подхватили казаки:
— Не посрамим!.. Не посрамим! Бей азиата, бей!
Ох и отвели казачки в тот день душу, скрестив клинки с азиатами! Звон стали, крики раненых, кровь, стоны, проклятья — суровая и одновременно веселая жизнь. Рубились как в последний раз. И летели на землю головы басурман, и ни их воинственные вопли, ни копья, ни стрелы не смогли рассеять по полю казаков.
— Скажите мне, братья-казаки, хорошо ли мы погуляли на Дону?! — сбросив с лошади очередного маньчжура, кричал товарищам Федор.
— Хорошо, старшина!.. — слышалось в ответ.
— Как Астрахань брали, помните?
— Помним, Федька, помним!
— И Самару помните?
— И ее тоже!
— Разве можем мы не одолеть поганцев?
— Одолеем, старшина! Дай только время.
Снова звенит сталь, льется кровь, звучат проклятья раненых…
— Гридя!.. Бык! Жив ли?! — прокладывая клинком себе путь, кричал товарищу старшина.
— Жив я, Федька, жив!.. Турка грозного били, отчего же не справимся с маньчжурами?
— Любо! — остался доволен его ответом старшина. — Семен?.. Хорошо ли держит тебя седло?
— Хорошо, дружище! Лучше некуда!
— Карп! Живой?.. — взяв за шиворот маньчжура и сбросив его с лошади, не унимался старшина.
— Еще долго жить буду! — слышал он голос старого товарища.
— Хорошо говоришь! — натягивая поводья, чтобы сдержать коня, который, казалось, готов был в запале броситься на вражеское копье, кричал Карпу Федор. — Где Фома?! Что-то я его не вижу.
— Здесь я! — откликнулся Фома Волк.
— Жив, значит?
— Жив!
— Ты, Иван Шишка?..
— Здесь я, здесь!
— Как там братья Романовские?
— Живы мы, дружище, живы! — слышал Федор голос Леонтия.
— Так прикончим азиатов, а то слишком с ними возимся!
Стали казаки еще быстрее работать клинками, и уже скоро вся дружина врагов лежала порубленная на сырой земле.
— Хорошо, братцы! — когда казаки покончили с маньчжурами, похвалил товарищей старшина, глядя на поле брани, густо залитое кровью. — Так будет со всеми, кто решится пойти против нас!
— Твоя правда, старшина! Всех побьем! Слава казакам! — звучали голоса еще не успевших остыть после битвы товарищей.
Федор отер рукавом кафтана пот с лица и спросил:
— Что у нас? Есть ли убитые?
— Есть! — ответили ему. — Митяй Суворин и Остап Сковорода.