Мо посмотрела на Деклана.
– И она не могла сказать мне об этом, потому что тогда это отразилось бы в моем Шуме и все узнали бы об этом. Я должен был верить, что ты погибла. – Он изумленно посмотрел на Мо. – Я угрожал ей. Готов был убить ее. – Он снова перевернул передатчик. – А она была готова скорее умереть, чем позволить горожанам узнать обо всем и линчевать нас обоих.
– Они должны были верить в то, что я умерла. Ты должен был в это верить. Все это было очень сложно.
– Да, – тихо сказал Деклан. – Да, очень сложно. – Он положил передатчик. – Находчивая, правда же?
И ведь никому не сказала ни слова об этом плане.
Они пересекли коралловый риф. Около них принялись осторожно кружить крупные рыбы, узнавшие лодку спэков, заплывшую настолько далеко.
– Мне жаль, что погибла твоя мать, – показала Мо.
Деклан ничего не ответил, но его Шум снова свернулся в клубок от горя.
– Не все из нас хотят этой войны. Не все хотят той боли, которую она принесет, – сказала она.
Ее поселение было мирным, и, пока воинский призыв был добровольным, жители его оставались в стороне, надеясь, что война закончится. Но они порицали Мо за то, что она хочет сбежать с человеком, рассказывали ей об ужасных деяниях людей с запада. Они с отвращением отвернулись от нее, когда она сказала им, что Деклан – отдельный человек, а не целый народ.
Она гребла, уводя судно в глубокие воды, а он чувствовал, как горька для нее разлука.
Значит, у нас обоих горе, подумал он.
– Да, – ответила она, прочитав его мысли, – но оно у нас общее.
Они отплывали все дальше и дальше от берега. Чудовищная рыба теперь держалась на расстоянии, но лодка по-прежнему казалась Деклану хлипкой.
– В то место за морем, где мы сможем быть вместе, – показала она, продолжая грести.
– Но это же невероятно далеко.
– Далеко, но не так уж невероятно, – показала она.
Деклан обернулся и долго смотрел, как Горизонт тает вдали. Он казался таким маленьким. Впереди простиралась лишь вода – ничего, кроме воды, в глубинах которой бушевали чудовища. Кроме бесконечности, которую им каким-то чудом предстояло пересечь на этой мелкой плоскодонной лодчонке.
Но сейчас они были живы, они были вместе и уносились все дальше по волнам огромного моря. Моря без конца и без края.
ЕСЛИ БЫ НЕ УИЛФ, я бы пропал.
– Назад! – кричал он. – Назад к кораблю!
В его Шуме я видел лишь белизну, окутывавшую нас, густую пелену снега, пришедшего с началом кошмара и заполнившего собой и небо, и землю. Мне стыдно признаться, но я запаниковал, потому что, честно скажу, подумал, что снова слепну. А потом, глазами Уил фа, я увидел длинную красную полосу на снегу, слишком глубокую и широкую, чтобы тот, кто ее оставил, смог остаться в живых.