Некоторые из них смотрели на нас с легким любопытством, но большинство просто невозмутимо перемещалось из зала в зал с чувством важности и спокойствия в каждом своем движении.
– Здесь все такие… – сказала Фукунага, тоже осматриваясь.
– Расслабленные? – спросила Коллиер.
– Умиротворенные, – сказала Фукунага.
– Это проблема? – спросил нас спэк. – Я чувствую беспокойство в ваших голосах. – Он посмотрел на Коллиер. – В голосах тех из вас, кто обладает голосом.
– У нас друзья погибли, – сказала Коллиер, вспылив. – Спасибо вам, конечно, что отогнали ту тварь, но хотелось бы разъяснить кое-что.
– И мне тоже, – сказал Уилф. – За жратву спасибо, но мне бы узнать, что это за чудище вышло из леса. И поскорее.
Вождю спэков впервые стало неуютно.
– Снегач, – показал он.
– Вот, значит, как, – сказал Уилф, отхлебнув напитка.
Спэк посмотрел на нас, и по Шуму я почувствовал, как наши посмотрели на него. Фу-кунага продрогла и загрустила, Доусон была травмирована произошедшим и успокаивала себя, напевая за едой песенку, Коллиер злилась все сильнее и требовала ответов.
Только невозмутимый Миккельсен ел с таким видом, будто только что на его глазах не умерли четверо товарищей. По лицу Уилфа ничего было не понять – по нему никогда ничего не понятно.
Но мы все были так же спокойны, как и окружающие нас спэки.
А потом их вождь открыл свой шум и принялся показывать нам снегача.
– Ты можешь в это поверить? – шепнул я Уилфу с одной из кроватей, расстеленных для нас спэками.
Буран снаружи усилился, и спэки предложили нам переждать его, оставшись на ночлег здесь. Нам выделили небольшую пещеру. Ее обогревала таинственная система спэков, правда, недостаточно хорошо, поэтому все равно мы оставались в перчатках.
– Даже не знаю, – беззаботно сказал Уилф, но по его Шуму я понял, что он обдумывает увиденное.
– Думаете, это возможно? – спросила Коллиер по другую сторону от меня.
– Мир большой, – заметил Уилф.
– Это уж точно, – отозвалась Коллиер.
Миккельсен мирно храпел в дальнем углу, Фукунага сидела чуть поодаль, спиной к нам, и молилась. Доусон напевала что-то себе под нос на кровати в другом углу. С тех пор как случилось то, что случилось, она с нами почти не говорила. Ее можно понять – Джанг был ее мужем, а теперь он лежал в снежной могиле в нескольких сотнях футов отсюда.
– Думаешь, они от нас что-то скрывают? – спросил я Коллиер.
В Шуме Уилфа я увидел, что она нахмурилась.
– Вы этого, кажется, не видите, потому что вам мешает ваш собственный Шум. Он не может видеть сам себя.
– Ты о чем?
– Не знаю, как это описать, но есть здесь какая-то пустота.